один из тюркских языков. Распространён в Кабардино-Балкарской АССР и Карачаево-Черкесской АО РСФСР, а также частично в Киргизской ССР, Казахской ССР и Узбекской ССР. На нём говорят карачаевцы и балкарцы. Числе говорящих свыше 190 тыс. чел. (1979, перепись).
К.‑б. я. имеет 2 диалекта: чокающе-жокающий и цокающе-зокающий, отличающиеся главным образом в фонетике, в меньшей степени — в лексике и морфологии. Чокающе-жокающий диалект сохранил общетюркскую глухую аффрикату «ч» во всех позициях, в цокающе-зокающем ей почти регулярно соответствует аффриката «ц». Аффрикате «дж» и щелевому звонкому «ж» в чокающе-жокающем диалекте соответствует аффриката «дз» и щелевой звонкий «з» в цокающе-зокающем диалекте. Смычные «б», «п» в ауслауте переходят в щелевой «ф» в цокающе-зокающем диалекте; в последнем сильнее развита губная гармония (см. Сингармонизм).
Морфологические особенности цокающе-зокающего диалекта: аффикс 1‑го лица единственного числа желательного наклонения ‑н (‑м в чокающе-жокающем), аффикс 3‑го лица единственного числа настоящего времени ‑ды/‑ди редуцирован: барады > бара ‘едет, идёт’, вопросительный аффикс ‑мы/‑ми > ‑ны/‑ни: айтайыны? ‘можно ли сказать?’.
Для К.‑б. я. характерны исчезновение начального й- в некоторых словах (ср. азерб. јахшы ~ карачаево-балк. ахшы ‘хорошо, хороший’), отсутствие конечного ‑н в ряде аффиксов (1‑е лицо единственного числа ‑ма/‑ме, а не ‑ман/‑мен, 2‑е лицо единственного числа ‑са/‑се, а не ‑сан/‑сен, родительный падеж ‑ны/‑ни, а не ‑нын/‑нин). В лексике заимствования из осетинского, кабардино-черкесского, грузинского, русского языков.
Литературный К.‑б. я. сложился после Октябрьской революции 1917 на базе чокающе-жокающего диалекта. Письменность в 1924—26 на основе арабской графики, в 1926—37 на основе латинской, позже на основе русской графики.
А. А. Чеченов.