Журнал «Здоровье», № 7 / 1974 г., с. 26—27.
Т. М. Лоскутова
Рисунок Л. Самойлова
Гришевцы — небольшое, тихое село, каких немало на Винничине. Сельсовет, фельдшерско-акушерский пункт, школа.
Что же привлекает сюда «туристов» со всех концов страны? Что заставляет винницких таксистов ссориться в погоне за выгодными пассажирами до Гришевцов?
Из городов и весей едут сюда и на личных автомашинах. Местные ребятишки, едва научившись ползать и вытирать носы, безошибочно определяют не только марку прибывших в деревню автомобилей, но и их принадлежность тому или другому городу.
В иной день по цепочке автомашин дойдешь от края деревни до калитки дома, где живет местная знаменитость — Василий Денисович Кирилюк. Имеет он 51 год от роду, приусадебный участок в 70 соток, ассистентку — супругу Галину, сильные руки, богатырское для труда здоровье и твердую решимость в колхозе не работать.
Семнадцать лет назад Кирилюка осенило: «Зачем мне работать в колхозе? Лучше буду исцелять больных». Некоторое время одолевали сомнения: «Вроде вчера еще не умел, да и образование всего 7 классов...» Но успокоила мысль: «Где же это видели деревенского знахаря с высшим образованием? Это ведь был бы поддельный знахарь!»
И вот уже долгие годы ездят и идут сюда из разных мест жаждущие причаститься кирилюковской благодати. Никто из пациентов не знает, на каких травах настояна увозимая ими водичка. Никто не задумывается, почему по вкусу и цвету «настой от рака» сильно смахивает на «лекарство от бессонницы», а «снадобье от падучей» ничем не отличается от «корешка против сенной воды в колене». Но, как утверждали в районной гостинице две побывавшие на приеме у «профессора» дамы, различие между склянками с лекарством все же есть. Отличаются они по величине. На четвертную — полный тебе пузырек («полечился сам — отдай соседу»), а на красненькую — вылечишь ровно половину своей болезни.
Наблюдательные соседки врачевателя говорят, что копает он иногда лопухи за деревней. Но ведь это разговоры, факты, как говорится, непроверенные...
Кстати, о фактах.
В статье 13 Закона «О здравоохранении», введенного в действие Указом Президиума Верховного Совета Украинской ССР от 15 июля 1971 года, говорится: «Запрещается занятие медицинской и фармацевтической деятельностью лицам, не допущенным к этой деятельности в установленном порядке».
И еще, в статье 14: «Лица, занимающиеся незаконным врачеванием, несут ответственность по Уголовному кодексу Украинской ССР».
По логике закон и кирилюково ремесло — две вещи несовместные. Однако они много лет мирно сосуществуют. Действия закона и деятельность Кирилюка не пересекаются между собой, как безупречные параллельные линии.
Как тут не расти невольно уважению к делам Василия Денисовича! Как тут не призадуматься: а не является ли богатырь-знахарь украшением деревни?
— Нет, не является! Нет, не украшает! Что вы, напротив, позорит, — возражает секретарь парткома колхоза К. Ф. Мазуренко. — Это ж надо: на виду у властей такой махровый знахарь процветает!
Может быть, товарищ Мазуренко только сегодня узнал о противозаконной деятельности Кирилюка?
— Я, когда приехал сюда работать, сразу возмутился — охотно вспоминает он — Даже к И. А. Бухову, председателю сельсовета, обращался. Тот только рукой махнул, что, мол, с ним сделаешь, что, мол, такому будет!
И впрямь, ну что ему будет, кто его призовет к ответу? Вон в апреле сам участковый милиционер родственника с ребенком из Караганды выписал. Эпилепсия у ребенка. А Василий Денисович говорит, что «сильно хорошо эту хворь научился лечить, не хуже рака: попил водички, как рукой снимет».
Кто же, как не сельсовет, под крылышком которого процветает Кирилюк, должен обратиться в прокуратуру?
Рядом, в Тыврове, прекрасная больница. Жители Гришевцов предпочитают, конечно, лечиться здесь, а не у «знаменитого» односельчанина. Главный врач больницы — он здесь недавно — никогда не слышал о знахаре. Но «нейтралитет»-то органы здравоохранения соблюдают на протяжении долгих лет. Не доходили, что ли, слухи о гришевецком «чуде»?
В Гришевцах в фельдшерско-акушерском пункте работает акушерка М. П. Бучинская. Похоже, что это единственный человек, которому Кирилюк стоит поперек горла. Не может она видеть, как Василий Денисович, бросив рассеянный взгляд на приезжего больного лимфаденитом шестимесячного ребенка, берется его лечить.
— Тронешь детей, будешь иметь дело со мной, — твердо сказала ему Бучинская.
Это она в 1967 году пожаловалась на знахаря в тывровскую районную милицию. Результат? Да никакой, если не считать рекламы Василию Денисовичу. А рекламу он, ох, как ценит! И заботится о ней. То пустит слушок, что имеет приемные дни в винницкой больнице, то скажет, что за свою деятельность платит государству подоходный налог, авось, мол, иной и смекнет: раз платит, значит, польза его, Кирилюка, признана и дела узаконены.
Василий Денисович даже написанный про него три года назад в газете «Молодь Украины» фельетон обернул на пользу себе. Ходил по деревне, газетой размахивал и радовался своей известности.
Может быть, хоть после фельетона Кирилюком заинтересовалась прокуратура или органы здравоохранения? Ничуть не бывало! Газета не позаботилась о действенности своего выступления, и результат оказался поистине ошеломляющим: публикация в республиканской прессе привела к Кирилюку новые толпы доверчивых пациентов.
В комнате, которая служит знахарю приемным покоем, два стола. На одном — свеча, распятие, необъятных размеров фолиант на старославянском языке. За другим, маленьким, восседает сам Кирилюк.
Знахарь не носит вериг и запущенной бороды. В последнее время он, говорят, не произносит и приличествующих случаю заклинаний, свято веря в лозунг «время — деньги».
Здесь, в полумраке, при стойком запахе горящей свечи, проходит его рабочий день.
Хорошо поставленным и натренированным за многие годы саморекламы голосом Кирилюк объясняет страждущим: «От чего только не лечу? От всего лечу, ко мне с Караганды идут, с Риги идут, с Одессы идут, с Воркуты идут. Я всех лечу. И рак, и чуму, и эпилепсию, и туберкулез. Подарки шлют с самой Чехии. Вон в шкафу чешское пальто у меня. Один на селе его аж за 300 рублей торговал».
Ошалелый пациент внимает этим речам. А со стола равнодушно взирает на все это распятый Христос. И пациент отравлен куда большей отравой, чем настои Кирилюка. Он отравлен собственной, ничем не обоснованной верой в чудо. Он смущенно сует надменно важному Кирилюку четвертной и, прижимая к груди драгоценный сосуд, убирается восвояси. И экономно (шутка сказать — четвертную отдал!), стараясь не пролить ни капли, принимает «чудодейственное лекарство». Через месяц, а то и позже, потеряв надежду на исцеление, бежит к врачу. Бежит, но часто, увы, поздно.
Своих двоих детей «винницкий профессор» аккуратно водит в фельдшерско-акушерский пункт. «Что, травки? Своим-то, кровным! Да что я, враг им?»
На веранде кирилюковского дома закашлял ребенок. Очередной пациент? Где настой из трав? Где древний фолиант?
Ан, нет! Это не пациент. Это сын самого «профессора». И летит в угол древняя книга. Дребезжит тара с целебной водой. «Р-р-разойдись, туристы, страждущие и жаждущие исцеления!» Сейчас «профессор» повяжет сыну теплый шарф и поведет его лечиться. И с пристрастием станет требовать лекарств — наиновейших, обследования — самого тщательного. За своего ребенка он должен быть спокоен!
...По асфальтированному кирилюковскому двору ходят надменные индюки.
Василий Денисович стоит на крыльце и удовлетворенно потирает руки. Он может любоваться длинной шеренгой разнообразных машин с бесчисленной клиентурой. Он может любоваться своими индюками и верной помощницей — женой, которая деловито ведет запись больных и следит за очередью. У Василия Денисовича есть все основания быть спокойным. Ведь его скромное дело давно и беспрепятственно выросло в солидное коммерческое предприятие.
Киев — Винница — Гришевцы — Москва
