(философия «обыденного языка») — философское направление, поставившее своей основной задачей анализ естественного языка строгими методами. Анализ предпринимался с целью определения философски значимых концептов (таких, как «добро», «зло», «долг», «знание», «значение» и др.), опираясь на контексты употребления соответствующих слов в обыденной речи. Другая цель анализа — выявление особой «логики» (правил, регламентов и конвенций) функционирования языка в условиях повседневной коммуникации. Первый круг задач выполнялся концептуальным анализом, второй — логическим анализом речевых актов.
Л. ф. представляет собой разновидность аналитической философии (см. Логическое направление) — одной из школ неопозитивизма. В отличие от первоначальной версии аналитической философии, занятой преимущественно логическим анализом языка науки, Л. ф. сосредоточила свое внимание на анализе повседневной речи (обыденного, или обычного, языка), а также языка этических сочинений.
Л. ф. сложилась в английских университетах Кембриджа и Оксфорда (поэтому её иногда называют оксфордской школой) и берёт начало в идеях Дж. Э. Мура, относящихся к рубежу 19 и 20 вв. (его концепцию принято называть «философией здравого смысла»). Как целостное направление Л. ф. оформилась к середине 20 в. Её основателем (наряду с Муром) является Л. Витгенштейн. Крупнейшие представители: Ф. Вайсман, Дж. Остин, Э. Анкомб, П. Гич, Г. Райл, А. Дж. Айер, П. Ф. Стросон, Дж. Урмсон, П. Ноуэлл-Смит, Р. Хэар, Д. Уиздом, М. Лазеровиц. К Л. ф. примыкают американские философы Н. Малколм, Л. Линский, П. Грайс, Дж. Р. Сёрл, З. Вендлер, М. Блэк, финский логик Г. Х. фон Вригт и другие.
Ниже рассматриваются лингвистические идеи Л. ф. Теоретические основы Л. ф. изложены в посмертно опубликованных «Философских исследованиях» Витгенштейна (1953). Концепция позднего Витгенштейна сложилась в ходе наблюдений над функционированием языка в естественных условиях коммуникации. Витгенштейн рассматривал речь как компонент целенаправленной и регламентированной деятельности человека, характеризующейся множественностью целей. Язык (речевые высказывания и входящие в них языковые формы) — это орудие, служащее выполнению определённой задачи. Могут существовать языки, предназначенные для достижения лишь некоторых целей (например, «язык приказов»). Соединение речи и действия Витгенштейн называл «языковой игрой» (ср. приказ — выполнение приказа). Каждая «языковая игра» как законченная система коммуникации отвечает некоторой «форме жизни». Таким образом, Л. ф. выдвигает на первый план не столько когнитивную (связанную с мышлением), сколько инструментальную (связанную с действием и воздействием) функцию языка. Её объект — язык в действии.
В своём подходе ко всему тому, что связано с ментальными процессами и операциями (знанию, значению, пониманию, намерению, мнению и др.), Витгенштейн перенес акцент с опыта и ощущений на технику (условия существования), т. е. правила и регламентированность.
В согласии с общей теорией находится сформулированный Витгенштейном концепт значения, основанный на анализе значения существительного «значение». Такие признаки функционирования высказывания, как подчинённость правилам, конвенциональность, орудийность и целенаправленность, дали основание для понимания значения как употребления. Новая интерпретация значения противостояла теории обозначения и сопровождалась критикой остенсивной (указательной) теории приобретения семантических знаний. Исходным в анализе считалось значение высказывания, из него выводилось значение слова. Значения высказывания и слова рассматривались в неразрывной связи с условиями их употребления (контекстом, ситуацией, участниками коммуникации, её целями). Значение описывалось в виде набора правил употребления («грамматики» или «логики») той или другой единицы (ср. «логика прилагательных», «грамматика» прилагательного «хороший»). Таким образом, значение не отделялось от категорий прагматики. Концепт значения претерпел дальнейшую прагматизацию в теории Грайса, связавшего значение с намерением говорящего произвести некоторое воздействие на адресата и выдвинувшего понятие «значение говорящего». Последнее повлекло за собой исследование косвенных смыслов высказывания и правил их интерпретации. Концепция значения как употребления расширила методику семантических исследований за счёт операций по соединению слов и высказываний с типичными для них контекстами и прагматическими ситуациями, а также за счёт выявления прагматических ограничений на сочетаемость.
Идеи Л. ф. опирались на изучение двух типов речи — повседневных разговоров (диалогов) и практического рассуждения. Этому разделению области исследования соответствуют 2 основных направления Л. ф.: анализ обыденной речи и анализ языка морали.
Изучая обыденную речь в действии и как действие, Л. ф. включила в круг своих интересов динамический аспект речи: пропозициональные отношения (установки), их взаимодействие с пропозицией, ситуативные условия и цели коммуникации. Исследовательские интересы переместились в область прагматики. Результатами этого направления поисков явились: теория речевых актов (Остин, Сёрл), выявление прагматических пресуппозиций (Урмсон) и правил (конвенций, постулатов, максим) общения (Грайс, Э. Лич), таких, как «принцип сотрудничества», «принцип вежливости» и др., понятие импликатур речи (Грайс) — нестрогих импликаций, позволяющих, основываясь на знании коммуникативных конвенций, определить контекстно обусловленный смысл высказывания. Эти идеи и понятия были восприняты и развиты современной лингвистической прагматикой, социолингвистикой и риторикой.
Аналогичный комплекс идей сформировался в ходе анализа практического рассуждения. Если научно-теоретическое рассуждение направлено на установление объективной истины (истинностного значения предложения), то задача практического рассуждения заключается в выборе цели и способов её достижения, и оно допускает варьирование. Его итог — принятие решения или предписание, определяющие действия. Логический анализ практического рассуждения (языка морали) был предпринят представителями Л. ф., занимающимися проблемами этики (Мур, Ноуэлл-Смит, Хэар). Мур в противовес этическому натурализму стремился показать, что ключевые для этики оценочные предикаты («хороший», «плохой») не обозначают никакого естественного свойства объектов. Это стимулировало поиск новых принципов определения оценочных и других недескриптивных значений. В соответствии с общей для Л. ф. тенденцией оценка была определена в терминах коммуникативной установки: положительная оценка выражает рекомендацию, стимулирующую действие (Хэар). Анализ практического рассуждения выявил особый вид нарушений смысловой правильности текста. Первым привлек внимание к этому явлению Мур. Его пример «Идёт дождь, но я так не считаю» известен под названием парадокса Мура. Мур видел в нём психологическую несообразность, Витгенштейн — нарушение логики утверждения. Приведённое предложение не содержит прямого логического противоречия. Это отклонение от нормы, а не от истины. Конвенция общения требует, чтобы говорящий, утверждая что-либо, имел для этого основания. В парадоксе Мура зафиксирована непоследовательность речевых действий. Анализ практического рассуждения дал ряд результатов, относящихся к прагматической структуре текста, текстовым функциям групп слов (Ноуэлл-Смит), связям между значением слова и коммуникативными функциями высказывания, пропозициональным отношением, деонтическими модальностями и др. Эти результаты вошли в современную семантику и лингвистику текста.
Л. ф. стимулировала создание ряда философских логик, отражающих определённую форму жизни и базирующихся на естественном языке: эпистемические логики, логики оценок, логики предпочтения, логики прескрипций, логики действия, иллокутивной логики и др.
Н. Д. Арутюнова.