(от ср.-лат. performo — действую) — высказывание, эквивалентное действию, поступку. Перформатив входит в контекст жизненных событий, создавая социальную, коммуникативную или межличностную ситуацию, влекущую за собой определённые последствия (например, объявления войны, декларации, завещания, клятвы, присяги, извинения, административные и военные приказы и т. п.). Произнести «Я клянусь» значит связать себя клятвой. Соответствующее перформативу действие осуществляется самим речевым актом. Так, присяга невозможна без произнесения её текста. В этом смысле перформативы автореферентны: они указывают на ими самими выполняемое действие. В перформативе язык реализует функцию, близкую к магической (ритуальной), ср. такие акты, как присвоение объектам имён, провозглашение республики и т. п. Перформатив — одно из центральных понятий прагматики и теории высказывания.
Понятие перформатива и сам термин введены Дж. Остином (см. Лингвистическая философия). Сходные наблюдения над употреблением высказываний делались ещё Д. Юмом, а среди языковедов Э. Бенвенистом в рамках его теории дискурса (см. Речь). Перформатив характеризуется следующими чертами:
перформатив обычно содержит глагол в 1‑м лице единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения действительного залога («Я клянусь»), хотя возможны и обезличенные перформативные формулы («Здесь не курят»);
произнося перформатив, говорящий совершает (а не описывает или называет) действие (ср. «Я клянусь» и «Он поклялся»); следовательно, перформатив, будучи действием, а не сообщением о действии, не может получить истинностной оценки. Истинностное значение может иметь только пропозиция, вводимая перформативным глаголом; это отличает перформатив от таких автореферентных высказываний, как «Я сейчас разговариваю», выражающих необходимую истину;
перформатив может быть эффективным или неэффективным; чтобы быть эффективным, перформатив должен удовлетворять «условиям успешности» (felicity conditions, по Остину); например, эффективность приказа обеспечивается тем, что он отдаётся лицом, наделённым соответствующими полномочиями, выполни́м и имеется лицо, способное его выполнить; некоторые авторы предпочитают говорить о «верифицируемости употреблением»;
перформатив опирается на социальные конвенции или установления, т. е. систему норм (так, приказ возможен в обществе, в котором существует институт субординации), поэтому перформатив имеет нормативные для данного социума последствия.
В концепции Остина понятие перформатива, отвечающее тенденции соединения языка и деятельности, было позднее сближено с понятием «иллокутивной силы» — коммуникативной направленности высказывания, а перформативными стали называться глаголы, выражающие цель речевого акта («приказывать», «обещать», «возражать» и т. п.). Для таких глаголов характерно функциональное обособление формы 1‑го лица настоящего времени изъявительного наклонения: «Я обещаю» есть акт обещания, «Он обещает» — описание акта обещания, его констатация. Перформативные глаголы включают в своё значение признак речевого выражения коммуникативного намерения. Глаголы, обозначающие предосудительные коммуникативные цели («лгать», «оскорблять» и др.), не допускают перформативного употребления (З. Вендлер). Большинство перформативных глаголов вводит пропозицию и рассматривается в ряду других глаголов пропозиционального отношения (установки). При определённых условиях перформативный глагол не теряет своей функции в позиции, зависимой от модальных слов. Вопрос «Могу ли я пригласить Вас на вальс?» равнозначен приглашению. Такой перформатив называется смягчённым или косвенным (hedged performative).
В генеративной грамматике всякое высказывание, содержащее иллокутивный глагол, считается перформативом. Согласно так называемой перформативной гипотезе, выдвинутой Дж. Россом, в глубинной структуре любого повествовательного предложения содержится перформативная формула «Я говорю тебе, что ...». Перформативные глаголы вводятся в глубинную структуру и всех других типов предложения. Тем самым понятие перформатива получает расширительную интерпретацию, нивелирующую различие между коммуникативным актом и социальной акцией.
Н. Д. Арутюнова.