Лингвистический энциклопедический словарь

Числи́тельное —

класс полнозначных слов, обозначающих число, количество, меру и связанные с числом мысли­тель­ные категории порядка при счёте, кратности (повторяемости), совокупности. В соот­вет­ствии с этими значениями выделяются различные виды числи­тель­ных: количе­ствен­ные, порядко­вые, кратност­ные, собира­тель­ные (совокуп­ност­ные), раздели­тель­ные, а также неопределённо-количе­ствен­ные, дробные.

В наиболее чистом виде понятие числа находит отражение в количественных числи­тель­ных (напри­мер, «два», «три», «пять»), образующих стержень, вокруг которого группи­ру­ют­ся другие виды числи­тель­ных, и обозначающих количество, число, т. е. отвлечённый результат счёта, так как в понятии числа свойство совокупности состоять из того или иного числа единиц абстрагируется от тех конкретных предметов, которые подвергаются счёту. Исторически множе­ство считаемых предметов или явлений соотносилось с некоторым фиксированным множе­ством-эталоном, напри­мер с камеш­ка­ми, пальцами, словами. Порядковые числи­тель­ные (напри­мер, «пятый») обозна­ча­ют порядковые номера, присва­и­ва­е­мые предметам или явлениям в процессе счёта. Собирательные числи­тель­ные («двое», «четверо») обозна­ча­ют совокупность предметов по количеству составляющих её единиц. Разделительные числи­тель­ные используются для обозна­че­ния количественно однородных групп, на которые распределено данное множе­ство («по два», «по три»). Кратностные (кратные) числи­тель­ные («дважды», «пятью») обозна­ча­ют количество повторений некоторого действия или явления. Ряд количественных числи­тель­ных не ограничивается, но уже при образовании порядковых можно отметить определённые ограничения (ср. невозможность образовать в русском языке порядковые, соотносимые с числами 141 000 или 121 000 000); ряды собирательных, разделительных, кратностных числи­тель­ных, как правило, ограничены одним-двумя первыми десятками чисел. Так, при норматив­но­сти ряда собирательных числи­тель­ных до десятка в русском языке оказываются ненормативными собирательные числи­тель­ные для чисел второго десятка, вместо кратностных слов типа «дважды» для чисел второго и последующих десятков приходится применять словосочетания типа «двадцать раз» и т. п. Способность человека оперировать с нежёсткими (нечёткими, приблизительными) множе­ства­ми находит отражение в том, что к определённо-количественным числи­тель­ным примыкает группа слов, обозначающих неопределённые количества: «много», «мало», «несколько», «сколько». Определённо-количественные числи­тель­ные способны выразить приблизительные количества («два-три», «около десяти», «человек пять» и т. п.). К определённо-количественным числи­тель­ным примыкают обозна­че­ния дробей; это, с одной стороны, слова типа «пол‑», «четверть», «треть», «осьмушка» — обозна­че­ния обиходных долей мер или множеств, с другой стороны, это искусственно сформировавшийся разряд обозна­че­ния математических дробных величин типа «одна десятая», «пять восьмых», «семь тридцать вторых». Первая группа дробей близка к ряду существительных — названий мер и совокупностей («дюжина», «корзина», «копна»), а вторая — к определённо-количественным числи­тель­ным.

Если в лексическом плане ряд числи­тель­ных может рассматриваться как универсалия (см. Универса­лии языковые), хотя выделение видов числи­тель­ных и специфика значения стержневого ряда различны по языкам, то в отношении грамматических свойств числи­тель­ные в различных языках не одинаковы. При этом не совпадают грамматических признаки числи­тель­ных разных видов. В одних языках числи­тель­ные обладают специ­фи­че­ским набором грамматических свойств, позволяющим вычленять их как особую часть речи; напри­мер, в русском языке особую часть речи составляют количественные и собирательные числи­тель­ные. В других языках по грамматическим свойствам числи­тель­ные относятся к различным частям речи — существительным, прилагательным, место­име­ни­ям, наречиям. В основе грамматической специфики числи­тель­ных лежит их особое отношение к граммати­че­ско­му числу: выражая понятие числа своим лексическим значением, числи­тель­ные обычно не соотно­сят­ся с катего­ри­ей граммати­че­ско­го числа; изменение числи­тель­ных по числам избыточно. В одних языках (напри­мер, в русском) происходит нейтрализация грамматического числа у числи­тель­ных, в других (напри­мер, в английском) с числи­тель­ны­ми координируется одно из чисел, нередко множе­ствен­ное, поскольку лексическое значение числи­тель­ных связывается с понятием множе­ства. Другая специфическая грамматическая черта числи­тель­ных — их сочетаемость с существи­тель­ны­ми, обозна­ча­ю­щи­ми считаемые предметы. В связи с этим иногда формируются особые типы сочетаний числи­тель­ных с суще­стви­тель­ны­ми (типа синтаксически идиоматичных русских сочетаний «два стола») и даже особые формы существительных при числи­тель­ных (типа болгарской счётной формы суще­стви­тель­ных мужского рода). У числи­тель­ных нередко отмечается особое отношение к грамматическим классам (см. Именные классы) и грамматическому роду как разновидности класса. Например, в иберийско-кавказских языках, китайском языке и других числи­тель­ные имеют параллельные формы, соответ­ству­ю­щие грамматическим классам; в нивхском языке имеется 26 типов числи­тель­ных, сочета­ю­щих­ся с названиями предметов разных классов (живых, длинных, круглых, плавающих и т. п.). В других языках, напротив, происходит нейтрализация числи­тель­ных по отношению к граммати­че­ско­му классу и роду; так, в русском языке по родам изменяются числи­тель­ные «один», «два», «оба», «полтора», остальные количе­ствен­ные и все собирательные не имеют рода, что является следствием противо­ре­чи­во­го отношения разных числи­тель­ных к роду в праславянском языке, нашедшего разреше­ние в нейтрализации родовой оппозиции. В языках, развивших варьирование числи­тель­ных по классам, напри­мер в нивхском и китайском, числи­тель­ные нейтрального класса иногда заменяют числи­тель­ные других классов, т. е. также происходит нейтрализация. По-разному складывается отношение числи­тель­ных к падежу и склонению. Для русского языка характерно противопоставление именительного падежа и косвенных падежей, а подчас и стирание падежных различий (ср. несклоняемость в разговор­ной речи первых компонентов больших чисел).

В словообразовании важнейшей особенностью числи­тель­ных является способность при помощи небольшого числа исходных компонентов выразить неограниченное множе­ство чисел. Так, в русском языке при помощи компонентов один​/​одна​/​одно, два​/​две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять​/​‑десят, сорок, девяносто, сто​/​сот​/​ста​/​сти, тысяча, ‑на‑, ‑дцать можно образовать 999 999 числи­тель­ных, а введение ещё одного слова — «миллион» увеличивает это число до 999 999 999. Подобным образом организованы системы числи­тель­ных и в других языках. Естественно, что при такой свободе образования названий новых членов числового ряда стирается грань между словообразованием (словосложением) и словосочетанием. В терминологическом плане это ведёт к нечёткости исполь­зо­ва­ния терминов «составной» и «сложный» применительно к числи­тель­ным. В отношении грамматики такое словообразование числи­тель­ных приводит к воспроизведению новыми названиями членов число­во­го ряда грамматических свойств старых членов, из которых новые числи­тель­ные склады­ва­ют­ся. В результате частого повторения у числи­тель­ных нередко происходит затемнение формы и значения некоторых составных компонентов, как числовых (ср. кирг. сексен < сегиз он ‘восемьдесят’, рус. ‑дцать из ‘десяте’), так и нечисловых (ср. нем. elf, zwölf < др.-верхненем. einlif, zweilif, где второй компонент первично означал ‘лишний’).

Словообразование числи­тель­ных реализуется в результате повторения исходных числовых компонен­тов по циклам на базе основания системы счисления. При этом в плане содержания связь компонен­тов соответ­ству­ет умножению (обычно примени­тель­но к обозна­че­ниям количества десятков, сотен, тысяч и т. д.; ср. рус. «пятьсот», «шесть тысяч») и сложению (обычно при соединении единиц разных разрядов; ср. рус. «триста двадцать четыре»), а при образовании дробных числи­тель­ных — умноже­нию и делению («пять восьмых»); в архаичных системах отражалось вычитание (ср. хауса ashirin babu biyu ‘восемнадцать’, букв. — ‘двадцать без двух’) и другие нерегулярные способы (напри­мер, др.-рус. полъ пята десяте ‘сорок пять’, букв. — ‘пол пятого десятка’, словац. диал. dvamecitma ‘двадцать два’, букв. — ‘два между двумя десятками’ и др.). В большинстве современных языков господ­ству­ет десятеричная система, в её основе лежат десять пальцев, на которых, по констатации Ф. Энгельса, люди научились считать. Но иногда в языках отражаются пережитки других систем, в частности двадцатеричной (ср. франц. quatre-vingts ‘восемьдесят’, букв. — ‘четыре двадцать’), пятерич­ной (ср. кхмер. pram muəu ‘шесть’, букв. — ‘пять один’), двенадцатеричной для некоторых языков, связанных с древневавилонской культурой, и др. Циклическая системность числи­тель­ных и вообще счёта не явля­ет­ся общим свойством всех языков; зафиксированы факты, когда счёт в некоторых языках Новой Гвинеи осуществляется путём сопоставления не только с пальцами, но и с запястьем, локтем, плечом, грудью и т. п. или с отдельными фалангами пальцев. Десятеричная система вытеснила иные системы счёта, что практически связано с удобной размерностью основания системы.

В тексте числи­тель­ные составляют около 1% слов. Эта величина стилистически обуслов­ле­на характе­ром текста, но, посколь­ку количество исходных числи­тель­ных ограничено, на каждое основное числи­тель­ное приходится значительная частота, а потому числи­тель­ные «один», «два», «пять», «десять» относятся к наиболее употре­би­тель­ным словам в языке. Употре­би­тель­ность числи­тель­ных способ­ству­ет их сохранению в системе данного языка, хотя названия крупных чисел нередко заим­ству­ют­ся (ср. рус. «миллион», «сорок»); иногда происходит и полное заим­ство­ва­ние всей системы числи­тель­ных, напри­мер русской в ительменский язык.

Специфично использование числи­тель­ных в письменной речи. Для письменной их переда­чи устано­ви­лись интер­на­ци­о­наль­ные идеограммы — цифры (иногда в разных вариантах, напри­мер арабские и римские цифры в европейских письменностях). Идеографическое обозначение чисел, скорее всего, возникало параллельно с языковым, иногда, вероятно, опережая развитие письменности, поскольку первичные зарубки исполь­зо­ва­лись в процессе счёта, а не только выражали его результат. Наряду с цифрами используется и словесная запись числи­тель­ных. Между словесными и графиче­ски­ми обозна­че­ниями чисел иногда возникают противоречия, которые разрешаются в пользу более строгих матема­ти­че­ски графических знаков, однако специфические словесные обозна­че­ния обладают преиму­ще­ством лучшего различения чисел, почему, напри­мер, «обратный» порядок единиц и десятков и закрепился в ряде языков, в частности в славянских обозна­че­ниях единиц второго десятка.

В европейской грамматической традиции числи­тель­ное, первоначально не выделявшееся как само­сто­я­тель­ная часть речи, по мере появления подробных грамматических описаний стало рассма­три­вать­ся особо среди разносклоняемых имён, а с 18—19 вв. нередко выделя­ет­ся как часть речи. Суще­ствен­ную роль в этом играют чёткость и единообразие лексической семантики числи­тель­ных, приведшие также к тому, что числи­тель­ное оказалось в числе тех слов, сравнение которых в индоевропейских языках послужило основой для создания сравнительно-исторического языкознания. В 20 в. ведутся споры о статусе числи­тель­ного как части речи, разрешение которых зависит, с одной стороны, от принципов выделения частей речи, а с другой — от наличия и степени изучен­но­сти граммати­че­ской специфики числи­тель­ных в тех или иных языках.

А. Е. Супрун.