Лингвистический энциклопедический словарь

Число́ —

грамматическая категория, выражающая количественные характеристики предметов мысли. Грамма­ти­че­ское число — одно из проявлений более обшей языковой категории количества (см. Категория языковая) наряду с лексическим проявлением («лексическое число»), таким, как числительные или как количественные обозначения в других частях речи (ср. «сотня», «един­ствен­ный», «много», «полно» и т. п.). Как независимая грамма­ти­че­ская категория число свой­ствен­но существи­тель­ным и личным местоимениям (иногда и местоименным существи­тель­ным «кто», «что»), остальные лексико-грамматические разряды слов имеют синтакси­че­скую категорию числа: формы числа у них согласуются с формой существи­тель­но­го и личного местоимения. Не во всех языках такое согласование обяза­тель­но; в аналитических языках (см. Аналитизм) с разрушенной системой флексий согласование по числу может быть спора­ди­че­ским (например, в английском языке прилагательные и местоимения не согласуются, ср. my son ‘мой сын’ — my sons ‘мои сыновья’, в глаголе согласование есть только в составных формах с глаголом be ‘быть’ и в 3‑м лице един­ствен­но­го числа, где аффикс ‑s выражает одновременно лицо и число, ср. I am reading ‘я читаю’ — we are reading ‘мы читаем’, he sleeps ‘он спит’ — they sleep ‘они спят’).

Наиболее простая структура категории числа — бинарная (противопоставление единич­но­сти и множе­ствен­но­сти), она же наиболее распространена. Но есть системы, содержащие также двой­ствен­ное (изредка — тройствен­ное, четверное) число. В суще­стви­тель­ных такие формы числа склонны к исчезновению, слиянию с единственным или множественным числом; например, в древнерусском языке было двойственное число (дъвѣ руцѣ, род./местный п. дъву руку, дат./тв. п. дъвѣма рукама), которое оставило следы в украинском диалектном дві руці (‑і < ‑ѣ) и в русских формах типа «ряда́» (дв. ч. дъва ряда́, ср. мн. ч. три ряди) и т. д. В некоторых языках двойственное число представлено только в личных местоимениях, напри­мер в хануноо (Филиппины): mih ‘мы’ (эксклюзив) — tah ‘мы’ (дв. ч.) — tam ‘мы’ (инклюзив). В тех языках, где есть синтетическое склонение, категории числа и падежа тесно пере­пле­та­ют­ся, так что один показа­тель выражает обе категории (в латин­ском, древне­гре­че­ском, санскрите, ряде славянских языков и др.). Число может совме­щать­ся с родом и классными различиями, как в банту языках, где почти каждый лексический класс представлен двумя грамматическими — сингулярным и плюральным (ср. лексический класс «люди» в ганда: omu-lenzi ‘мальчик’ — aba-lenzi ‘мальчики’) или в старославянском, где роды имеют особые числовые парадигмы для един­ствен­но­го, двой­ствен­но­го и множе­ствен­но­го числа: стол — стола — столи, село — селѣ — села, жена — женѣ — жены; напротив, в современ­ном русском языке во множественном числе родовые различия стираются.

Способы выражения числа определяются особенностями языкового типа; при этом наблю­да­ют­ся как обязательное, так и факультативное выражение числа. В тех языках, где число — морфо­ло­ги­че­ская согласовательная категория, его выражение образует грамматический плеоназм (так в синтетических индоевропейских языках). В некоторых языках используются служебные слова, например артикли (нем. der, die, das / die) или специальные частицы, как в таити [mau — показатель неопреде­лён­ной множе­ст­вен­но­сти, ср. e mau fare ‘(какие-то) дома’, na, nau, tau — ограниченная множественность, ср. na mata ‘глаза’]; внутренняя флексия (ср. араб. raʤulun رجل ‘человек’ — riʤālun رجال ‘люди’); редупликация (индонез. orang-orang ‘люди’). Но часто показатель множественного числа опускается, если значение ясно из контекста, например: венг. ember ‘человек’ — emberek ‘люди’, но tíz ember ‘десять человек’, sok ember ‘много людей’; индонез. orang ‘человек’ — banjak orang ‘много людей’.

Формы числа имеют различные значения. Для единственного числа выделяются 3 семан­ти­че­ских типа: 1) единичность (основное значение), 2) общность (ср. «Собака — друг человека»), 3) внепарность по числу — singularia tantum, вещественные и абстрактные («нефть», «тепло» и т. п.); особую группу в сфере грамматической сингулярности образуют собирательные имена (см. Собирательности категория). Для множественного числа выделяются 5 семантических типов: 1) дискретное множе­ст­вен­ное число (основное значение); 2) собирательное множество («враги», «друзья»); 3) дистрибутивное множество — тип, представленный, например, в языке папаго (один из юто-ацтекских языков) и означающий дисперсионное множество, не локализованное в одном месте (времени), в отличие от простого плюрального, означающего нахождение более одного денотата в определённом месте (или в определённый момент времени); 4) репрезентативное множество — означает группу лиц, называемую по одному из её представителей, ср. япон. Судзуки-тати ‘Судзуки и его товарищи’, англ. the Browns ‘Брауны’ (супруги, семья); к этому типу примыкает и так называемое приблизительное множество (например, «восьмидесятые годы»); 5) множе­ствен­ное число величия, вежливости («мы» — в королевских и царских документах, рус. вежливая форма «Вы», нем. Sie).

Дискретное множественное число может развиваться из собирательного как более древне­го типа. Грамматическое отношение между множественным числом и един­ствен­ным числом способно стираться в результате лексикализации множе­ствен­но­го числа, ср. семанти­че­ское расхождение таких форм, как «вино» — «ви́на», «гонка» — «гонки», «бег» — «бега», «схват­ка» — «схватки», «грязь» — «грязи» и т. п.

В. А. Виноградов.