Лингвистический энциклопедический словарь

Грамма́тика

(греч. γραμματική, от γράμμα — буква, написание) — 1) строй языка, т. е. система морфо­ло­ги­че­ских категорий и форм, синтаксических категорий и конструкций, способов слово­про­из­вод­ства. В триаде, организующей язык в целом — в его звуковой, лексико-фразеологической и собствен­но формальной системах, — это категории и все явления формального, собствен­но строевого уровня языка. Грамма­ти­кой называ­ет­ся вся несобствен­но звуковая и нелекси­че­ская органи­за­ция языка, представленная в его граммати­че­ских категориях, граммати­че­ских единицах и граммати­че­ских формах. Грамматика в этом значении представляет собой строевую основу языка, без которой не могут быть созданы слова (со всеми их формами) и их сочленения, предложения (шире — высказывания) и их сочленения;

2) раздел языкознания, изучающий такой строй, его неодноуровневую организацию, его категории и их отноше­ния друг к другу;

3) термин «грамматика» иногда также употребляют для обозначения функций отдель­ных граммати­че­ских категорий или лексико-граммати­че­ских множеств. Так, напри­мер, говорят о грамматике той или иной части речи (напри­мер, грамматике имени, грамматике глагола) или о грамматике того или иного падежа, инфинитива, отдель­ных предлогов.

Грамматика имеет дело с абстракциями, обобщениями. Характер этих обобщений разли­чен. Это может быть, напри­мер, обобщение способов словесного называния (в слово­обра­зо­ва­нии), разно­образ­ных отношений (в падежных значениях, в соединениях слов и форм слов, в строении предложения), обобщённо выраженных в языке ситуаций (таких, напри­мер, как отношение между субъектом и его действием или состоянием, между действием и его объектом). Грамматика (граммати­че­ский строй языка) как система абстрактных категорий, представляющих собой единства отвлечённых граммати­че­ских значений и их формальных выражений, является той основой, без которой язык не существует и не функцио­ни­ру­ет. Грамматические категории находятся друг с другом в сложных и тесных взаимо­от­но­ше­ни­ях, имеющих свойство системы. Грамматические категории противо­по­став­ле­ны друг другу как категории, принад­ле­жа­щие слову, и как категории, принадлежащие предложению.

Слово — одна из основных единиц грамматики. В слове сочленены его звуковая материя и его значения — лексическое и граммати­че­ское. К граммати­че­ско­му значению слова относят­ся: его значение как части речи, т. е. как единицы, принад­ле­жа­щей к опреде­лён­но­му лексико-граммати­че­ско­му классу, его словообразовательное значение (в производ­ном слове) и все его общие и частные граммати­че­ские значения (у имени — значения рода, числа, падежа, у глагола — значения вида, залога, времени, лица, числа, наклонения, в ряде форм также значение рода). Кроме того, у многих знаменательных слов есть и более частные граммати­че­ские значения, принадлежащие отдель­ным их группам (напри­мер, у русских имён существительных значение одушев­лён­но­сти или неодушев­лён­но­сти), а также так называемые лексико-граммати­че­ские значения (напри­мер, у русских имён существительных значение вещественности, у многих производных глаголов значение способов действия).

Кроме общих и частных грамматических значений слову принадлежит также его собствен­ный активный потен­ци­ал, проявля­ю­щий­ся, с одной стороны, в возможностях его синтакси­че­ской и лексико-семантической сочетаемости (интенция слова, его валентность), а с другой стороны, в том, что слово постоянно проявляет тенден­цию вбирать в себя, конденсировать и абстрагировать семантические и граммати­че­ские характе­ри­сти­ки своего лексико-грамма­ти­че­ско­го окружения.

Таким образом, слово является единицей как лексического, так и граммати­че­ско­го уровней языка и обнару­жи­ва­ет признаки, свой­ствен­ные единицам обоих этих уровней. Кроме того, сама звуковая организация слова также небезразлична как к его формаль­ным измене­ни­ям, так и к его непосредственному окружению (см. Морфоно­ло­гия).

Слово связано со всей системой языка несколькими линиями отношений. Во-первых, это лексико-парадигма­ти­че­ские отношения, т. е. вхождение в лексико-семантические классы и подклассы; во-вторых, это собствен­но граммати­че­ские отношения, т. е. связи граммати­че­ских категорий и граммати­че­ские парадигмы; в-третьих, это все синтагма­ти­че­ские отношения слова, характер­ные для его функцио­ни­ро­ва­ния в сообщении, объекти­ви­ру­е­мые в системе языка как внутреннее свойство слова и являющиеся основой для построения словосочетаний.

Роль слова в грамматике понимается разными грамматистами по-разному. По существу ни один из них не обходит­ся без обращения к слову как к важнейшей граммати­че­ской единице языка; однако роль слова в органи­за­ции граммати­че­ской системы трактуется неодинаково.

В русской грамматической традиции слову всегда уделялось большое внимание. То един­ство граммати­че­ско­го и лексического значений слова, которое делает его одной из сложней­ших единиц языка, русскими грамматистами всегда в той или иной степени принималось во внимание (А. Х. Востоков, К. С. Аксаков, Г. П. Павский, А. А. Потебня, Г. К. Ульянов, И. А. Бодуэн де Куртенэ, А. А. Шахматов, А. М. Пешковский, Л. В. Щерба, В. В. Виноградов и его школа).

В тех направлениях грамматики, в которых граммати­че­ский строй понимается только как абстрактная система отношений, сложная роль слова отодвигается на второй план, уступая место морфеме либо структуре предложения, или совсем не учитывается (напри­мер, копенга­ген­ская школа, дескриптивисты, работы Н. Хомского; см. Глоссематика, Генеративная лингвистика, Дескриптивная лингвистика).

В советском языкознании практически ни одно граммати­че­ское описание, какими бы метода­ми оно ни пользо­ва­лось, не обходится без обращения к взаимо­дей­ствию грамма­ти­че­ских и лексических факторов и, следовательно, к роли слова в системе граммати­че­ских отношений. Сам граммати­че­ский строй языка определяется как неодно­уров­не­вая система, организуемая абстрактными граммати­че­ски­ми категориями в их отношении не только друг к другу, но и к опреде­лён­ным лексико-семантическим множествам и подмножествам.

Другой важнейшей единицей грамматического строя языка является единица сообще­ния — предложение. Предло­же­ние в его противо­по­став­ле­нии высказыванию может быть определено как сообщающая единица, построенная по опреде­лён­но­му граммати­че­ско­му (синтакси­че­ско­му) образцу, существующая в языке в различных своих формах и модифи­ка­ци­ях, функцио­наль­но (с той или иной коммуникативной целью) нагруженная и всегда интонационно оформленная.

Предложению как грамматической единице принадлежат такие категории, как предика­тив­ность (максимально абстрагированное граммати­че­ское значение, свой­ствен­ное любому предложению и предстающее в категориях объективной модальности, т. е. в системе значе­ний, выявляющихся на уровне синтаксической реальности​/​ирреальности, а также синтакси­че­ских времён), категории его семантической структуры, категории актуального членения предложения — тема и рема. Традиционно выделение в предло­же­нии его членов — главных и второ­сте­пен­ных, а также распре­де­ле­ние предло­же­ний по граммати­че­ским типам. Предло­же­ние, как и слово, вступает в синтагма­ти­че­ские отношения с другими предложениями или с их аналогами, образуя разные виды сложных предложений, бессоюзные соединения (см. Бессою­зие) или входя в строй текста как его конструи­ру­ю­щий компонент.

В русской грамматической традиции установилось противопоставление предложения слову как внутренне глубоко различных граммати­че­ских единиц. Однако в работах некоторых исследователей обнаруживается тенден­ция нивелировать их внутренние свойства и сводить их функции к общей функции номинации. При этом грамма­ти­че­ские и прежде всего парадигма­ти­че­ские характе­ри­сти­ки слова и предложения оказываются неоправ­дан­но подчинён­ны­ми рассмотрению этих единиц как равно именующих (понятие, ситуацию).

Характеристики слова, относящиеся к его звуковым преобразованиям, вызываемым его формаль­ны­ми измене­ни­я­ми и его соседством, принадлежат в языке к сфере морфонологии. Явления, связанные с образованием слова как отдель­ной единицы, относятся к слово­обра­зо­ва­нию. Всё, что связано с абстрактными граммати­че­ски­ми значе­ни­я­ми слова и его формо­из­ме­не­ни­ем, относится к морфологии. Все явления, связанные с синтагматикой слова, а также с построением и синтагматикой предло­же­ния, относятся к синтаксической сфере языка (см. Синтаксис). Отдельной единицей граммати­че­ско­го строя может считаться морфема, т. е. минимальная значимая часть слова или словоформы. Средствами морфем конструируются слова и их формы. Явления, которые относятся к образо­ва­нию и функцио­ни­ро­ва­нию слово­обра­зо­ва­тель­ных и слово­из­ме­ни­тель­ных морфем, могут быть выделены в качестве отдель­ной сферы внутри грамматики слова — его морфемики, однако традиционным является рассмо­тре­ние морфем в системах словообразования (словообразовательная морфемика) и морфо­ло­гии (словоизменительная морфемика).

Таким образом, грамматика как строй языка представляет собой сложную органи­за­цию, сочленяющую в себе словообразование, морфологию и синтаксис. Эти подсистемы, особенно морфология и синтаксис, находятся в самом тесном взаимо­дей­ствии и переплетении, так что отнесение тех или иных граммати­че­ских явлений к морфологии или синтаксису часто оказывается условным (напри­мер, категории падежа, залога). Вопрос о принадлеж­но­сти к грамматике «высшего синтаксиса», т. е. законо­мер­но­стей строения сложных, развёрнутых текстовых единств, не решён в науке; однако несомнен­но, что эти законо­мер­но­сти имеют каче­ствен­но иной харак­тер, чем грамма­ти­че­ские законы языка.

К грамматике иногда относят такие стороны звуковой органи­за­ции языка, которыми непосред­ствен­но (матери­аль­но) образуются его значимые единицы, а именно: звуковой строй языка, его акцентную систему и его интонационные конструкции, включая синтагмы как ритмические единицы речи. Основания для такого расшири­тель­но­го понимания предмета грамматики имеются, так как единицы звукового уровня, не являясь двусторонними знаками (т. е. знаками, обладающими как материальной оболочкой, так и значением), служат матери­аль­ной основой этих знаков и таким образом участвуют в формировании морфем, слов, их форм, предложений и их членов. Однако незнаковый характер перечисленных звуковых средств не позволяет рассма­три­вать звуковой строй языка наряду со словообразованием, морфо­ло­ги­ей и синтаксисом как подсистему грамматики.

В определённый момент своего развития граммати­че­ский строй языка представляет собой, с одной стороны, относительно стабильную систему, организованную по строгим и твёрдым законам; с другой стороны, эта система находится в состоянии постоянного и активного функцио­ни­ро­ва­ния, предоставляя свои средства для органи­за­ции бесконеч­но­го количества отдель­ных, конкретных слов и высказываний (см. Язык, Речь). Двойственность самой природы граммати­че­ско­го строя языка — его относительная стабильность, сложная внутренняя органи­за­ция и многообразные явления функцио­ни­ро­ва­ния этой органи­за­ции свиде­тель­ству­ют о том, что в граммати­че­ском строе языка сочленены свойства стабильной системы и заложен­ных в ней возможностей.

Грамматический строй языка является исторической категорией, он находится в состоянии постоянного движе­ния и развития и подчинен общим законам развития языка. На каждом этапе своей истории граммати­че­ский строй языка достаточно совершенен и служит формиро­ва­нию и выражению мыслей носителей языка, отвечая своему историческому назначению.

Грамматика как наука исследует граммати­че­ский строй языка. Эта наука имеет давние традиции. Истоки современной европейской граммати­че­ской мысли и соответ­ству­ю­щей термино­ло­гии следует искать в трудах древнеиндийских филологов (см. Индийская языко­вед­че­ская традиция), а позднее — в трудах древних греков (см. Античная языко­вед­че­ская традиция). Эти традиции были продолжены европейскими филологами в эпохи Возрож­де­ния и Просвещения. Первой русской грамматикой, открывшей современный этап в изучении граммати­че­ско­го строя русского языка, была «Российская грамматика» М. В. Ломоносова (1755, опубликована в 1757), на которую опирались и от которой в то же время отталкивались такие русские грамматисты 1‑й половины 19 в., как Востоков, Н. И. Греч, И. И. Давыдов. Через логические (Ф. И. Буслаев) и психологические (Потебня, Д. Н. Овсянико-Куликовский, отчасти Шахматов) направления русская граммати­че­ская мысль пришла к пониманию грамма­ти­ки как науки о разных уровнях формального строя языка в их взаимо­дей­ствии (Шахматов, Пешковский, Виноградов и его школа). Соответственно в грамматике теперь уже традиционно выделяются разделы: словообразование, морфология и синтаксис.

В соответствии с основными характеристиками граммати­че­ско­го строя языка — его формаль­ной организацией и его функцио­ни­ро­ва­ни­ем — в русской науке с наибольшей опреде­лён­но­стью, начиная с работ Щербы, намечается противо­по­став­ле­ние грамма­ти­ки формальной и функцио­наль­ной как разных подходов к изучению одного объекта. Под формаль­ной грамматикой понимается описание граммати­че­ско­го строя языка, идущее от формы к значению. Под функцио­наль­ной грамматикой — описание, идущее от значения к выражающим его формам. По принципу формальной грамматики построены все описа­тель­ные и нормативные грамматики русского языка. В них представлены системы формальных средств на уровне словообразования, морфологии и синтаксиса и описаны граммати­че­ские значения, заклю­чён­ные в этих формальных средствах. При этом значимая сторона явлений описывается с разной степенью детализации и глубины. Такому описанию противостоят так называемые активные грамматики, в основе которых лежат опреде­лён­ным образом сгруппи­ро­ван­ные граммати­че­ские значения. Здесь возможны разные подходы (см. Функциональная грамма­ти­ка). Одним из таких подходов может явиться тот, при котором первым шагом станет выделение собствен­но функций (предназначений) языка в самом обобщённом их виде (функции номинативная, коммуникативная, квалифицирующая). Исходя из этих пред­на­зна­че­ний можно выделить единицы функцио­наль­ной грамматики — сложные семантические комплек­сы, объединяющие вокруг семантического инварианта разноуровневые единицы.

Среди направлений грамматической науки 60—80‑х гг. 20 в. определилось противо­по­став­ле­ние подходов, связан­ных, с одной стороны, с углуб­ле­ни­ем в семантику граммати­че­ских явлений и, с другой стороны, с вниманием к внешнему, формальному синтаксису (пред­став­ля­е­мо­му как грамматика языка в целом) и к тем формальным преобразованиям, которым подвергаются синтаксические конструкции. По существу, вся история современной грамма­ти­че­ской мысли колеблется от преимущественного внимания или к формальной органи­за­ции языка, или к его смысловой стороне. В разные моменты оказывается доминирующим то один, то другой подход. В самом общем виде в 60—80‑х гг. определилось два круга научных направлений, ориенти­ро­ван­ных, с одной стороны, на внешнюю организацию языка и, с другой стороны, на его смысловую сторону. К первому кругу относится прежде всего получившая широкий резонанс генеративная грамматика, пытавшаяся возвести все множество принад­ле­жа­щих конкретному языку конструкций к нескольким элементарным моделям — перво­на­чаль­но в сознательном отвле­че­нии от языковой семантики и от всех контекстуальных условий функцио­ни­ро­ва­ния предложения. На исходные теоретические положения генеративной грамматики опирался в своём анализе конкретных языковых явлений и весь трансформа­ци­он­ный синтаксис. В 70‑х гг. сторонники генеративной грамматики попытались соединить формальный и семантический аспекты в описании своего объекта, однако попытки эти нельзя считать удавшимися. Второй круг направлений представляет большое количество работ, объединяемых вниманием прежде всего к смысловой стороне граммати­че­ских единиц. Здесь существуют разнообразные течения. Наиболее результативными можно считать работы, осуществляющие структурно-семантическое и вместе с тем функцио­наль­ное изучение грамма­ти­че­ско­го строя языка, связанное с углублённым вниманием ко всем сторонам избран­но­го объекта (работы Виноградова, Г. О. Винокура, А. В. Бондарко, А. А. Зализняка, Д. Н. Шмелёва, Е. В. Падучевой, Ю. С. Маслова, М. М. Гухман, Е. А. Земской, В. В. Лопатина и других).

Активно развиваются исследования граммати­че­ских объектов в аспекте пропози­тив­ной номинации (см. Пропози­ция; работы Т. Б. Алисовой, В. Г. Гака, Н. Д. Арутюновой, П. Адамца), в плане семантического строения грамма­ти­че­ских единиц (работы о семанти­че­ской структу­ре предложения — Ф. Данеша, Я. Коржинского, Г. Беличовой-Кржижковой, А. Вежбицкой, А. Богуславского и других), в аспекте актантной органи­за­ции предло­же­ния (С. Кароляк и другие), в плане прагматической органи­за­ции высказы­ва­ния (см. Прагматика), в аспекте грамма­ти­че­ской типологии (С. Д. Кацнельсон, А. А. Холодович, Г. А. Климов и другие).

В процессе развития грамматики как науки существенно менялось понимание её объёма. Каков бы ни был сам ход граммати­че­ской мысли — обращалась ли она в качестве своей опоры к логическим теориям или к тем или иным психологическим концепциям, к точным наукам, напри­мер к математике, или провозглашала свою полную независимость от всех других отраслей гуманитарных и естественных знаний, — независимо от всего этого история грамма­ти­че­ской мысли показывает различное понимание границ науки о грамма­ти­че­ском строе языка, его отношения к другим сферам языка. Отмечается «волнообразное» движение от узкого понимания предмета грамматики (только формы, только формальный каркас языка) до такого понимания ее границ, когда выведение или формулировка граммати­че­ских законов не мыслится без обращения к словесному фонду языка. Так, и в русской, в в зарубежной грамма­ти­че­ской традиции существует строго формальное, узкое понимание объекта грамма­ти­че­ской науки (Ф. Ф. Фортунатов, М. Н. Петерсон, генеративная лингвистика) или широкое понимание такого объекта, когда учение о граммати­че­ском строе языка смыкается, с одной стороны, с изучением слова (Востоков, Потебня, Шахматов, Виноградов), с другой стороны, — с изучением всех сфер речевого функцио­ни­ро­ва­ния. Наиболее конструк­тив­ны­ми в познании граммати­че­ско­го объекта оказываются такие подходы (методо­ло­ги­че­ски иногда очень различ­ные), которые не отграничивают изучение граммати­че­ских законов и правил от их постоянного и сложного взаимо­дей­ствия с законами и правилами звуковой и лексической органи­за­ции языка.

Результаты грамматических исследований находят своё выражение в разных типах описа­ний. Это, с одной стороны, — описания отдель­ных сторон граммати­че­ско­го строя и отдель­ных его явлений, с другой стороны, — описания граммати­че­ской системы языка в целом. Такие целостные описания могут содержать характе­ри­сти­ку синхронного языкового состояния (в условно остановленный момент развития) или восстанавливать историческую картину, показывая развитие граммати­че­ско­го строя языка. Осуще­ствлён­ные с разной степенью полноты такие описания представлены в разных типах грамматик. В традиционных пред­став­ле­ни­ях это грамматики научные, описательные или нормативные. Такое разделение основано на противо­по­став­ле­нии описаний, во-первых, концепту­аль­но обоснованных, т. е. развивающих опреде­лён­ную научную концепцию автора, во-вторых, собствен­но конста­ти­ру­ю­щих и система­ти­зи­ру­ю­щих факты, в-третьих, строго рекомендательных, т. е. разрешающих или запреща­ю­щих то или иное употребление. В настоящее время для академической традиции такое разде­ле­ние оказывается не соответствующим реально существующему положению вещей. На совре­мен­ной стадии развития науки описа­тель­ные грамматики обязательно являются концепту­аль­ными (напри­мер, русские академические грамма­ти­ки 1952—1954, 1970, 1980), а полные граммати­че­ские описания — строго научными и, следовательно, в опреде­лён­ном смысле нормативными.

К сфере научных грамматик относятся также сравнительно-исторические грамма­ти­ки, изуча­ю­щие строй родствен­ных языков в их развитии или на отдель­ных прошлых ступенях этого развития, и грамматики сопоста­ви­тель­ные (в т. ч. контрастивные), описывающие черты сходства и различия в строе родствен­ных или неродствен­ных языков в какой-либо опреде­лён­ный момент их существования.

Отмечается нежелательных разрыв между научной и школьной грамматиками. Послед­няя обнару­жи­ва­ет призна­ки консервативности и неполноты отражения суще­ству­ю­ще­го положе­ния вещей в лингвистике. В связи с постоянным возрастанием роли русского языка в мире и как следствие этого с активизацией его изучения в советском языкознании в 70—80‑х гг. создано много учебных и частных сопоста­ви­тель­ных грамматик разных типов.

Н. Ю. Шведова.