Лингвистический энциклопедический словарь

Предложе́ние —

одна из основных грамматических категорий синтаксиса, противопоставленная в его системе слову (и словоформе) и словосочетанию по формам, значениям и функциям (назначениям). В широком смысле это любое — от развернутого синтаксического построения (в письменном тексте от точки до точки) до отдельного слова или словоформы — высказывание (фраза), являющееся сообщением о чём-либо и рассчитанное на слуховое (в произнесении) или зрительное (на письме) восприятие. Предло­же­ние может быть простым или сложным. В узком, собственно грамматическом, смысле простое предло­же­ние — это такая единица сообщения, которая, будучи образована по специально предназ­на­чен­но­му для этого грамматическому образцу, обладает значением предикативности (т. е. категорией, которая целым комплексом формальных синтаксических средств соотносит сообщение с тем или иным определённым или неопределённым временны́м планом действительности) и своей собственной семантической структурой, обнаруживает их в системе формальных изменений и имеет определённую коммуни­ка­тив­ную задачу, выражающуюся интонацией и порядком слов (см. Актуаль­ное членение предло­же­ния). Основными характеристиками простого предло­же­ния явля­ют­ся: его синтаксическая структура, формиру­ю­ща­я­ся опреде­лён­ны­ми слово­фор­ма­ми (компонентами предика­тив­ной основы предло­же­ния) в их отношении друг к другу; его семантическая структура; порядок слов и интонация; члены предло­же­ния как компоненты предикативной основы предло­же­ния или её распространители.

В зависимости от цели сообщения предло­же­ния могут быть повествовательными, вопроси­тель­ны­ми или побудительными; при парадигматическом подходе к предло­же­нию как к единице, обладающей формоизменением, возможна и более детальная классификация предло­же­ний по цели высказывания, охватывающая также предло­же­ния со значениями сослагательности, условности, желательности, долженствования. Простое предло­же­ние как элементарная синтаксическая конструкция (так называ­е­мое нераспространённое предло­же­ние) состоит из двух (реже — более) форм слов (конституирующих компонентов), объединённых друг с другом специ­фи­че­ским, существующим только в предло­же­нии синтаксическим отношением (так называ­е­мым предикативным), либо, реже, из одной формы слова (например, «Ученик пишет», «Воды́ прибывает», «Простить значит забыть», «Ночь», «Светает»). Предло­же­ние может быть распространено (так называемое распространённое предло­же­ние) по правилам присловных связей — согласования, управления, примыкания, либо словоформами, распро­стра­ня­ю­щи­ми предло­же­ние в целом (детерминантами); например, «Для неё простить значит забыть», «На Камчатке сейчас уже ночь», либо причастными, деепричастными и другими оборотами, либо специальными распро­стра­ня­ю­щи­ми формами слов, союзными сочетаниями и др.

Элементарный отвлечённый образец, по которому строится простое нераспространённое предло­же­ние, составляет его предикативную основу (структурную схему), структурный образец. Эти образцы классифицируются по разным основаниям: однокомпонентные и двухком­по­нент­ные, свободные и ограниченные со стороны лексического состава, имеющие или не имеющие парадигматические характеристики, нефразеологизированные и фразео­ло­ги­зи­ро­ван­ные. Каждый язык имеет свою систему таких структурных образцов. Отдельные образцы в разных языках могут совпадать, но системы в целом всегда различаются. Например, для индоевропейских языков характерны так называемые двухком­по­нент­ные структурные образцы, содержащие сказуемое, т. е. глагол в личной форме (или форму другого слова в той же позиции), и подлежащее, т. е. форму именительного падежа имени или инфинитив (реже другую словоформу в той же позиции). Сказуемое всегда обозначает осуществляющийся во времени предикативный признак (действие, состояние, свойство, качество), а подлежащее — субъект, т. е. носителя или производителя этого признака (при распространении предло­же­ния значение субъекта может перемещаться и сосредоточиваться в распространяющей словоформе, ср. «Ложь возмущает», где «ложь» — субъект, а «возмущает» — его свойство, и «Учителя возмущает ложь», где субъектом состояния уже является «учитель»). Индоевропейским языкам принадлежат и другие образцы простого предло­же­ния, в т. ч. однокомпонентные (состоящие или из одного компонента, или двухком­по­нент­ные, но не членящиеся на подлежащее и сказуемое). Структурные образцы лежат в основе конкретных предло­же­ний, например: «Ученик пишет», «Наступила ночь», «Теплится надежда» — эти предло­же­ния построены по одному глагольно-именному образцу; «Сын — рабочий», «Москва — столица», «Ель — дерево» — по двухименному образцу; «Светает», «Вечереет», «Сквозит» — по глаголь­но­му образцу; «Ночь», «Зима» — по собственно именному образцу. Присутствие глагола в структурной основе предло­же­ния не обязательно. Существует много типов предло­же­ния, строящихся без участия глагола, средствами собственно имён.

Предло­же­ние совмещает в одной своей грамматической форме несколько значений разных ступе­ней абстракции. Во-первых, сам структурный образец предло­же­ния имеет отвлечённое значение, общее для всех предло­же­ний, так называемую предикативность. Значение предикативности, заложен­ное в образце, переносится в конкретное предло­же­ние и модифицируется в парадигме предло­же­ния, т. е. в разных его синтаксических формах, выражающих значения реальности и ирреальности. Однако в конкретных предло­же­ниях на значение предикативности накладывается новое, иного качества значение, идущее от компонентов предикативной основы и от их отношений, а также от лексической семантики слов, заполнивших позиции в предло­же­нии (например: «Ученик пишет» = субъект и его активное действие; «Гром гремит» = субъект и его наличие, существование; «Светает» = наличие бессубъектного состояния). Такие значения относятся к семантической структуре предло­же­ния. Предло­же­ния, имеющие разную грамматическую организацию, но близкую семантическую структуру, в некоторых исследованиях рассматриваются как трансформы, т. е. преобразования одного в другое, например «Наступает вечер» — «Вечереет», «Гремит гром» — «Гром», «Сын учится» — «Сын — учащийся». Кроме значения предикативности и семантической структуры, в предло­же­нии присут­ству­ет также его функциональное значение, связанное с распределением коммуникативной нагрузки между его членами; это значение выражается актуальным членением предло­же­ния и интонацией. Структурная основа предло­же­ния лишена интонации, но каждое конкретное предло­же­ние и все его формы и модификации (синтаксические изменения) обязательно имеют определённую интонацию (интонационный контур).

Исследования 60—80‑х гг. 20 в. показали, что предло­же­ние как грамматическая единица не может изучаться в отрыве от его лексического наполнения. Лексические ограничения накла­ды­ва­ют­ся почти на все грамматические образцы предло­же­ния и на многие правила его функционирования (эти ограничения особенно очевидны в языках эргативного и активного строя). Лексическим составом во взаимодействии с грамматической организацией предло­же­ния предопределяется его семантическая структура. Таким образом, в анализе предло­же­ния практически снимается бывшее ещё до 50‑х гг. традиционным противопоставление грамматического и лексического аспектов, лексический фактор становится одним из важнейших в анализе предло­же­ния как синтаксической единицы.

Предло­же­ние обладает большим прагматическим (см. Прагматика) потенциалом. Язык представ­ля­ет говорящему (пишущему) разнообразные возможности выразить в предло­же­нии своё отношение к предмету речи (включая её автора), к ситуации, о которой сообщается (включая саму ситуацию общения), к адресату. Эта прагматическая триада, реализующаяся в разных предло­же­ниях или полностью, или в какой-то своей части и взаимодействующая с его семантической структурой, делает предло­же­ние языковой единицей, обладающей глубоким и неодноступенчатым смысловым строением.

Предло­же­ние как информативная единица обладает большими строевыми и коммуни­ка­тив­ны­ми возможностями. Оно несёт в себе сообщение, как правило, не изолированно, а в окружении других сообщающих единиц (предло­же­ний, высказываний) и связано с ними содержательными, а часто и синтаксическими отношениями. Входя в текст в качестве его структурирующего компонента, предло­же­ние вместе с другими единицами организует соответствующее сверхфразовое единство и соотносит его части друг с другом.

Сложное предло­же­ние — это объединение двух (или более) простых предло­же­ний (или их аналогов) средствами союзов, союзных слов или союзных частиц (в сочетании с определённой интонацией, а часто также и при поддержке лексики) в некое новое синтаксическое образование, части которого вступают друг с другом в определённые синтаксические отношения. При этом одна из частей может претер­пе­вать существенные структурные изменения либо вообще иметь такую формальную организацию, которая простому предло­же­нию не свойственна. В зависимости от того, какие средства связывают части сложного предло­же­ния, эти предло­же­ния делятся на сложносочинённые (с формально независимыми друг от друга частями) и сложноподчинённые (с главной и придаточной частью); однако внутренние отношения частей и в том и в другом случае часто оказываются не совпа­да­ю­щи­ми с формальной организацией сложного предло­же­ния, и семантические характеристики сложно­со­чи­нён­ных и сложно­под­чи­нён­ных предло­же­ний перекре­щи­ва­ют­ся.

И в русской, и в западноевропейской лингвистике предло­же­ние и его компоненты долгое время изучались как категории, совпадающие с логическим суждением (см. Логическое направление) и его частями (К. Ф. Беккер, Н. И. Греч, Ф. И. Буслаев) либо с психологическим актом коммуникации (Ф. Ф. Фортунатов, А. А. Шахматов). В изучении предло­же­ния как собственно языковой, синтакси­че­ской категории, имеющей свои формальные и смысловые (семантические) характеристики, сложилось несколько направлений, связанных: 1) с учением о предло­же­нии как о сложной неодно­уровне­вой структу­ре, одно­вре­мен­но репрезентирующей собою несколько ступеней языковой абстракции (В. Матезиус, М. Докулил, Ф. Данеш). В советском языкознании такой подход представ­лен в акаде­ми­че­ской русской грамматике (1980), в работах Д. Н. Шмелёва, Н. Ю. Шведовой, Ю. С. Степанова и других; 2) с теорией порождающей грамматики и трансформационного синтаксиса (Н. Хомский, Д. С. Ворт, Р. Ружичка, И. А. Мельчук); 3) с разными учениями о предло­же­нии как о синтагматической цепи связей и отношений, об аранжировке слов (И. Рис, Л. Блумфилд, А. В. де Гроот, Л. Теньер и другие); 4) с анализом предло­же­ния прежде всего как единицы значения (О. Есперсен, Л. В. Щерба); в 60—70‑х гг. — в аспекте теории глубинных и поверхностных структур и препозитивной номинации (А. Х. Гардинер, У. Вайнрайх). В 60—80‑е гг. активно исследуются парадигматические связи и отноше­ния предло­же­ний, организующие их в определённые системы (Ворт, П. Адамец, Т. П. Ломтев, Шведова), а также его содержательное строение (Н. Д. Арутюнова, В. Г. Гак, Г. А. Климов, Е. В. Падучева и другие).

Н. Ю. Шведова.