одна из гипотез происхождения индоевропейских флективных форм, согласно которой личные окончания глагола и падежные окончания имени развились из первоначально независимых местоимений путём присоединения (агглютинации) их к корню и превращения в формальные элементы словоформы.
А. т. была детально разработана Ф. Боппом в его «Сравнительной грамматике...» (1833—52); идея этой теории могла быть навеяна существовавшей в семитологии гипотезой о местоименном происхождении глагольной личной флексии в древнееврейском языке, применённой Б. Шейдом к греческому языку. Однако только Бопп придал стройность и последовательность этой гипотезе, согласовав её с более общими представлениями о структуре и происхождении форм в индоевропейских языках. А. т. органически связана с бопповской теорией корня, по которой слова индоевропейских языков следует выводить из первичных односложных корней двух типов — глагольных (давших начало глаголам и именам) и местоименных (из которых развились местоимения и служебные части речи). Объяснение генезиса индоевропейской флексии посредством А. т. базировалось на господствовавшей в 18 — начале 19 вв. общеграмматической концепции, согласно которой в языке всегда реализуется логическая модель «субъект — связка — предикат», поэтому глагольные словоформы исторических языков рассматривались Боппом под этим углом зрения и разлагались на исходные логические компоненты: глагол соотносился с предикатом, окончание — с местоименным субъектом, а связку Бопп находил в различных глагольных формантах (например, в сигматическом аористе, где суффикс ‑s- возводился к вспомогательному глаголу *es- ‘быть’). А. т. была принята многими учёными, хотя её отдельные положения оспаривались; выдвигавшиеся контртеории (см. Адаптации теория) не получили признания, и А. т. сохраняет свое значение вероятной гипотезы, несмотря на доказанную ошибочность некоторых теоретических принципов и конкретных реконструкций Боппа (см. Индоевропеистика).
В. А. Виноградов.