Лингвистический энциклопедический словарь

Метони́мия

(от греч. μετωνυμία — переименование) — троп или механизм речи, состоящий в регулярном или окказиональном переносе имени с одного класса объектов или единичного объекта на другой класс или отдельный предмет, ассоциируемый с данным по смежности, сопредельности, вовлечённости в одну ситуацию.

Основой мето­ни­мии могут служить пространственные, событийные, понятийные, синтагма­ти­че­ские и логические отно­ше­ния между различ­ны­ми категориями, принадлежащими действи­тель­но­сти и её отражению в человеческом сознании, закреп­лён­но­му значениями слов, — между предметами, лицами, действиями, процессами, явлениями, социальными инсти­ту­та­ми и собы­ти­я­ми, местом, временем и т. п.

Название может быть перенесено:

с вместилища на содержимое или объём содержимого, например «блюдо» ‘большая тарел­ка’ и ‘еда’, ‘яство’, «стакан» ‘сосуд для питья’ и ‘мера жидких и сыпучих масс’;

с материала на изделия из него, например «медь» ‘металл’ и ‘медные деньги’;

с места, населённого пункта на совокупность его жителей или связанное с ним событие, например: «Вся деревня над ним смеялась»; Бородино ‘битва на Бородинском поле’, «дорога» ‘проложенный для передвижения путь’ и ‘поездка’, ‘время поездки’;

с действия на его результат, место или вовлечённый в действие предмет (субъект, объект, орудие), например: «оста­нов­ка» ‘определённое действие’ и ‘место остановки транс­пор­та, расстояние между остановками’, «свисток» ‘акт свиста’ и ‘приспособление для свиста’;

с формы выражения содержания или его материального воплощения на само содержание, например: ‘толстая книга’ относится к предмету, а ‘интересная книга’ — к содержанию;

с отрасли знания, науки на предмет науки и наоборот, например: «грамматика» ‘строй языка’ и ‘изучающий его раздел языкознания’;

с социального события, мероприятия на его участников, например: «Конференция состо­ит­ся в мае» и «Конференция приняла важное решение»;

с социальной организации, учреждения на совокупность его сотрудников и помещение, ср.; «ремонтировать фабрику» и «фабрика забастовала»;

с целого на часть и наоборот, ср. «груша» ‘дерево’ и ‘плод’; перенос наименования с части на целое, являющийся частным случаем мето­ни­мии, называется синекдохой;

с эмоционального состояния на его причину, например: «ужас» ‘страх’ и ‘ужасное событие’;

имя автора может исполь­зо­вать­ся для обозначения его произведений или созданной им модели, стиля: «читать, издавать Толстого»; Булль — ‘имя мастера’ и ‘мебель с опреде­лён­ным типом декора’.

Отражая постоянное взаимодействие объектов и/или категорий, понятий, мето­ни­мия стано­вит­ся регулярной, создавая семантические модели многозначных слов и словообразовательных типов, часто совмещающие принципиально разные типы значения: признаковые, событийные и предметные (абстрактные и конкретные). Так, имена действия регулярно исполь­зу­ют­ся для обозначения результирующего объекта (ср.: «произведение», «сочинение», «рассказ», «по­строй­ка», «решение»). Если регулярный мето­ни­ми­че­ский перенос осуществляется в пределах словообразовательного типа, то его следствием может быть полисемия суффикса, но не основы (ср. значение отглагольных суффиксов ‑ание, ‑ение). Ассоциация объектов по их смежно­сти, а также понятий по их логической близости превращается тем самым в связанность категорий значения. Такого рода мето­ни­мия служит номинативным целям и способствует развитию лексических средств языка.

Метонимия порождается механизмами синтагматических преобразований. Метонимия, регу­ляр­но возникающая на базе словосочетания или предложения и являющаяся результатом эллиптического сокращения текста (см. Эллипсис), обычно сохраняет ту или иную степень ограниченности условиями употреб­ле­ния, не создавая нового контекстуально независимого значения имени: «В музее есть два Рембрандта» (в значении ‘два полотна Рембрандта’), но нельзя сказать «На одном Рембрандте изображена старая женщина». Особенно прочна связь с контекстом мето­ни­мии, при которой полное обозначение некоторой ситуации, опирающееся на предикат, сводится к компоненту предметного значения, ср.: «Что с тобой?» — «Голова (сердце, горло, зубы)» — в значении ‘болит голова (сердце, горло, зубы)’. Хотя имя «сердце» исполь­зу­ет­ся в значениях ‘боль в сердце’ (ср.: «Сердце прошло») и ‘заболевание сердца’ (ср.: «Сердце не позволяет ему много работать»), такое употреб­ле­ние ограничено определёнными синтаксическими и семантическими контекстами: имя «сердце» в этих значениях не может сочетаться с прилагательными и процессуальными глаголами, определяющими характер боли или течение заболевания. Нельзя сказать «острое (сильное, ноющее) сердце» или «сердце обострилось» (усугубилось, усилилось)». Метонимия в этом случае не создаёт контекстуально независимого значения слова. Такого рода мето­ни­мия служит средством развития семанти­че­ских возможностей употреб­ле­ния слова.

Метонимия (прежде всего синекдоха) исполь­зу­ет­ся как приём ситуативной номинации объекта по индивидуализирующей внешней детали, например: «Шляпа углубилась в чтение газеты»; «Эй ты, борода!» Такое употреб­ле­ние имен аналогично производным со значением принадлежности — существительным и субстантивированным прилагательным, ср. ‘борода’ и ‘бородатый’, ‘бородач’. Метонимия такого рода часто служит созданию прозвищ, кличек (ср.: Белый Бим Чёрное Ухо, Красная Шапочка).

Если называемая мето­ни­ми­ей деталь типична для многих индивидов, то мето­ни­мия может закрепиться в языке в качестве обозначения определённой социальной категории лиц, ср. «лапоть» применительно к крестьянам в дореволюционной России. Однако такого рода мето­ни­мия лишена семантической (денотативной) стабильности. В разных исторических условиях имя «борода» исполь­зо­ва­лось для обозначения крестьян, мудрецов, старейшин, бояр, определённой категории молодых людей.

Преимущественное употреб­ле­ние мето­ни­мии (прежде всего синекдохи) для идентификации предмета речи связывает её с синтаксическими позициями обращения, подлежащего (темы сообщения), дополнений. Ситуативная мето­ни­мия неупотреби­тель­на в позиции сказуемого, т. е. не выполняет характеризующей функции. Употребление в предикате преобра­зу­ет мето­ни­мию в метафору, ср.: «шляпа» ‘растяпа’, «лапоть» ‘невежда’, «калоша» ‘дряхлый человек’, ‘развалина’. Употребление в предикате имён со значением партитивности служит целям аспектизации субъекта и обычно не рассматривается как мето­ни­мия, ср.: «Герцен был умом совершенно непокорным» (П. Анненков), где характеристика относится к определённому аспекту личности Герцена, его интеллектуальному складу. Синекдоха неупотреби­тель­на также в бытийных предложениях и их эквивалентах, вводящих некоторый предмет в мир повество­ва­ния. Так, нельзя начать рассказ словами «Жила-была (одна) красная шапочка». Такое употреб­ле­ние воспринимается как олицетворение некоторого предмета, а не как обозна­че­ние лица. К другим видам ограничений на употреб­ле­ние мето­ни­мии относится, например, исполь­зо­ва­ние существительных «душа» в значении ‘человек’, «сабля» в значении ‘кавалерист’, «штык» в значении ‘пехотинец’; «голова» в значении ‘единица скота’ (только в счёте — «пять душ», «сто голов рогатого скота»).

Метонимизация имени обычно не отражается на нормах его грамматического и семанти­че­ско­го согласования, ср.: «Чёрные штиблеты заволновались» (хотя речь идёт об одном человеке), «Шляпа вздрогнула» (о мужчине). Метонимическое имя редко принимает определения, относящиеся к его денотату. Нельзя сказать «красивый (холодный, старый) тулуп», имея в виду свойства лица, а не тулупа. Это отличает мето­ни­мию от номинативной метафоры, опреде­ле­ния которой часто относятся к денотату (ср.: «старая перечница», «старая калоша», «подлая змея»).

Употребление мето­ни­мии может быть либо конситуативно свободным, либо наталкиваться на семантические, синтакси­че­ские и ситуативные ограничения. В соответствии с этим следует различать: 1) собственно лексическую, номинативную, мето­ни­мию, 2) конструктивно (синтакси­че­ски и семантически) связанную мето­ни­мию, 3) ситуативно обусловленную мето­ни­мию, которую по функции можно назвать идентифицирующей.

К мето­ни­мии принято относить также сдвиги в употреб­ле­нии признаковых слов (прилага­тель­ных и глаголов), основанные на разных видах смежности характеризуемых ими предметов (вторичная мето­ни­мизация значения), ср.: «выутюженный костюм» и «выутюженный молодой человек». «завязать шнурки» и «завязать ботинки», ср. также постепенное расширение сочета­е­мо­сти признаковых слов, вызванное семантической и логической близостью опреде­ля­е­мых имён: «дерзкое выражение глаз», «дерзкий взгляд», «дерзкие глаза», «дерзкий лорнет», напри­мер: «...мой дерзкий лорнет рассердил её не на шутку» (М. Ю. Лермонтов). Метонимические сдвиги характерны для относительных прилагательных, ср.: «водный» в значении ‘относя­щий­ся к воде’ и в значении ‘содержащий воду’ («водные соединения»).

Н. Д. Арутюнова.