(от греч. σύνταξις — построение, порядок) — 1) характерные для конкретных языков средства и правила создания речевых единиц; 2) раздел грамматики, изучающий процессы порождения речи: сочетаемость и порядок следования слов внутри предложения, а также общие свойства предложения как автономной единицы языка и высказывания как части текста.
Объект синтаксиса как области языкознания составляют те механизмы языка (морфологические, фонетические, композиционные и другие), которые обеспечивают переход от языка к речи, способы образования из конечного числа исходных языковых элементов (слов, словоформ, словосочетаний, предложений) бесконечного множества речевых произведений (интонационно оформленных высказываний, способных входить в состав текста). Синтаксис исследует и формулирует правила речеобразования. В соответствии с этапами синтезирования речи, на каждом из которых происходит создание не только более сложных, но и наделённых новым качеством единиц, синтаксис членится на три комплексных раздела. В первом — синтаксисе частей речи (словосочетания, присловных связей, синтагматический синтаксис) — изучаются сочетательные возможности слова (синтаксические валентности), способы их реализации (согласование, управление, примыкание и др.) и выражаемые ими отношения (атрибутивное, комплетивное и т. п.). Во втором разделе синтаксиса — синтаксисе предложения — описываются внутренняя структура, коммуникативные типы (сообщение, вопрос, побуждение), предикативность и модальность, семантика и синонимические преобразования (например, замена придаточного причастным оборотом) простого и сложного предложения как целостной предикативной и полипредикативной единицы, а также виды и способы выражения отношений, формирующих сложное предложение, — сочинения и подчинения. Словоформы и словосочетания рассматриваются в качестве компонентов предложения (см. Члены предложения). Набор модальных, временны́х и других форм предложения иногда рассматривается как его парадигма. В третьем разделе исследуется актуализация предложения, т. е. те модификации, которые оно претерпевает при вхождении в диалогический или монологический текст, — актуальный синтаксис, синтаксис текста. В этом разделе изучаются также правила адаптации предложения к контексту (прономинализация, эллипсис, изменение порядка слов, метатекстовые вводные слова типа «поэтому», «однако», «следовательно»), с одной стороны, и к ситуации речи, с другой (референция имён и именных выражений, авторизация и адресация высказывания). Вся перечисленная проблематика исследуется в синхронном и диахроническом аспектах. Исторический синтаксис изучает общие закономерности эволюции синтаксического строя языка, конкретных языков и групп языков, составляя один из разделов исторической грамматики.
Основную методику синтаксических исследований составляют процедуры синтеза (порождения, распространения, развёртывания) и анализа (членения, сегментации, свёртывания). Методика развёртывания (синтеза) слова как члена лексико-грамматического класса или подкласса, действуя в направлении от простого к сложному, определяет валентностный (сочетательный) потенциал слова, типы и способы выражения его синтаксических отношений с другими словами. Сегментация (анализ) предложения, его последовательное расчленение на непосредственно составляющие (см. Непосредственно составляющих метод) выявляет иерархию реализуемых в предложении синтаксических функций (членов предложения). Каждой функции (члену предложения) соответствуют определённые синтаксические позиции — места в структуре предложения, причём в определение позиции часто вводится семантическая характеристика формирующих данную позицию компонентов предложения. Применительно к позиционной структуре предложения используется метод субституции, служащий для определения круга слов и конструкций, способных занимать то или иное синтаксическое место. Этот приём дополняет методику развёртывания слов, поскольку замещение синтаксической позиции не всегда связано с валентностным аспектом синтаксиса. Особенно свободны и далеки от валентностной сочетаемости отношения между подлежащим и сказуемым. Метод транспозиции — перенос слов и словосочетаний из одной синтаксической позиции в другую — позволяет описать отношения между формой слова (или словосочетания) и его синтаксической функцией. Формальные преобразования в этом случае включают не только грамматические изменения, но и механизмы словообразования. Особую роль играет переключение предложений в именные позиции (номинализация предложений), например: «Студенты сдали экзамены» → «Сдача экзаменов студентами кончилась» → «Студенческие экзамены кончились». Количество формальных изменений при переходе слова или сочетания слов в другую синтаксическую позицию отражает «маневренность» синтаксического строя языка. Изолирующие языки, а также аналитические языки (см. Аналитизм) с развитой конверсией обладают более маневренным синтаксисом, чем языки синтетического строя (см. Синтетизм).
Позиционная структура предложения может быть зафиксирована в той или иной формальной записи. Абстрактная репрезентация предложения характеризует метод синтаксического моделирования, который обеспечивает описание неограниченного множества конкретных предложений. Модель предложения может отражать разные аспекты его исследования или разные концепции языка и синтаксиса. Она может быть ориентирована на его логический аспект, например «S есть P» (в представлении формальной логики) или f (х, у) в представлении математической логики (см. Логическое направление); она может быть представлена как отношение коммуникативно релевантных составляющих темы и ремы (см. Актуальное членение предложения) или описываться в терминах синтаксических функций (членов предложения), в терминах морфологических форм слов (например, «сущ. в им. п. + глагол в личной форме + сущ. в вин. п.»); она может фиксировать его семантическую структуру (например, «агенс + действие + пациенс») или противопоставлять модальный (субъективный) компонент предложения его собственно семантической (объективной) части (модус + пропозиция). Иерархию связей и их направление отражает дерево составляющих, например: «Дровосек рубит дерево» — (S — символ предложения, NP — именная группа, VP — глагольная группа). Этой же цели служит упорядоченная актантная структура предиката, различающая порядок актантов (1‑й актант — подлежащее, или субъект, 2‑й актант — прямое дополнение, 3‑й актант — косвенное дополнение, и т. д.). Актантная структура предложения, введённая в синтаксис Л. Теньером, в общих чертах отражает модель управления (в широком смысле) глагола. Для одних видов анализа важен принцип членения предложения на составы, его бинарность, для других — выбор его вершины. В описательных грамматиках абстрактные модели предложения дополняются правилами перекодирования, позволяющими перейти от абстрактной схемы к реальному предложению. Соотношение исходных формул и правил их конкретизации различает статический и динамический подходы к описательному синтаксису. В первом случае в синхронном описании предпочитается увеличение количества исходных структур; во втором случае оно сводится к минимуму, но даются правила вывода сложных структур из простых в виде правил трансформации (см. Трансформационный метод). В динамических моделях трансформационного типа применяются правила топикализации (оформление темы сообщения), предикативизации (оформление сказуемого или ремы), релятивизации (введение придаточного относительного), рефлексивизации (употребление возвратного местоимения), номинализации и др. Определить границы действия тех или других правил помогают экспериментальные методы, которые состоят в пробах на сохранение грамматической правильности при замене одного элемента предложения другим, исключении или введении компонентов, перефразировании и т. п. Эвристическая ценность этих методов состоит, в частности, в обнаружении неоднозначности исходных синтаксических конструкций.
Термин «синтаксис», впервые использованный стоиками (3 в. до н. э.), был отнесён к наблюдениям над логическим содержанием высказываний. Однако интерес к категориям синтаксиса присутствовал уже у ранних греческих мыслителей и был обусловлен производимым ими логическим анализом речи. В центре внимания античных философов (Протагора, Платона, Аристотеля и других, позднее — стоиков) находился «логос» (λόγος) — понятие, нерасчленённо относимое к речи, высказыванию, предложению, суждению, законченному тексту (например, к «Илиаде»). Поэтому ранние синтаксические воззрения основывались на свойствах целостных речевых единиц. Первыми синтаксическими операциями были: 1) классификация высказываний по их коммуникативной цели, 2) членение предложения-суждения на основные части, 3) определение отношений между частями сложного периода. Среди высказываний различались: вопрос, ответ, поручение, просьба (Протагор, 5 в. до н. э.), утверждение, отрицание, повествование, побуждение (Аристотель), отрицательные и утвердительные предложения (аксиомы), общий и частный вопрос, повеление, заклинание, клятва, высказывание-обращение (стоики). Дальнейшему анализу подвергались только повествовательные предложения, выражающие суждение (истину или ложь). Исходя из тезиса о тождестве между мыслью и её речевым выражением, Платон и его последователи расчленяли суждение-предложение на две части: имя (ὄνομα) и глагол (ῥῆμα), понимаемые как языковые выражения субъекта и предиката. Стоики, введшие понятия «обозначаемого», «высказываемого» и «обозначающего», выделяли в составе высказываемого предикат (κατηγόρημα) и падеж (прямой или косвенный). Классифицируя суждения-предложения по типу предиката, они основывались на таких признаках, как переходность/непереходность, полнота/неполнота, активность/пассивность. Стоики же положили начало изучению сложного предложения и организующих его отношений (каузальных, следственных, условных, соединительных, разъединительных). Таким образом, наблюдения над синтаксисом античных философов делались в русле изучения ими речемыслительных процессов. Собственно синтаксическая терминология отсутствовала. Используемые понятия отражали точки пересечения логических, синтаксических и морфологических характеристик.
Перелом в принципах синтаксического анализа зафиксирован в сочинениях Аполлония Дискола (3 в.). Синтаксис Аполлония Дискола имел морфологическую основу. Его исходным пунктом было слово. Синтаксис заключался в описании связей слов и форм слов (падежей) в предложении. Этим было положено начало синтаксису частей речи. Специально системы синтаксических понятий Аполлоний Дискол не предложил. Если античные философы 5—1 вв. до н. э. формулировали свои положения в терминах, обнаруживающих логико-синтаксический (речемыслительный) синкретизм, то синтаксическая терминология Аполлония Дискола сблизилась с морфологической. Различия в ориентации между этими подходами к синтаксису (на универсальные формы мышления или на специфические для конкретных языков морфологические категории), а соответственно также в исходной единице анализа (предложение или слово) и его направлении (от формы к содержанию или наоборот) в существенной мере предопределили особенности синтаксических концепций в лингвистике после приобретения ею автономности (см. Филология). Поскольку предложение, наряду с формально-грамматической организацией, обладает логическим, психологическим и коммуникативным аспектами, синтаксические концепции различаются также и по тому, какому из этих аспектов придаётся ведущая роль. Общее движение синтаксической мысли следовало в направлении от логической к психологической, затем к формально-грамматической концепциям, от которых повернуло к теориям коммуникативным, семантическим и прагматическим.
В ранней лингвистической традиции эпохи универсальных, или философских (спекулятивных), грамматик, сложившихся под влиянием логики поздних схоластов (13—16 вв.) и концепций рационализма 17 в., выразившихся, в частности, в «Грамматике Пор-Рояля» (см. Универсальные грамматики), синтаксис рассматривался как учение о способах выражения мысли и содержал прежде всего описание предложения и его частей (членов предложения). Категории синтаксиса в отличие от морфологических форм считались универсальными. Синтаксис, как содержательная область грамматики, противопоставлялся фонетике и морфологии, изучающим сторону выражения. В русском языкознании это направление развивалось до 2‑й половины 19 в. (М. В. Ломоносов, Л. Г. Якоб, И. И. Давыдов, К. С. Аксаков, Ф. И. Буслаев). В грамматиках синтаксические категории определялись по их способности выражать категории логики: предложение рассматривалось как языковое выражение суждения, подлежащее — субъекта, сказуемое — предиката, сложное предложение — умозаключения. Подчёркивалась целостность изучаемой в синтаксисе речи. Ломоносов определял предложение как «речь, полный разум в себе содержащую». Аксаков называл синтаксисом часть грамматики, «где является жизнь слова, где сознание в слове является цельным и соответствует цельности жизни». Связь с мышлением входила в определение синтаксиса вплоть до начала 20 в. А. А. Шахматов называл синтаксисом ту часть грамматики, которая «рассматривает способы обнаружения мышления в слове». Эта линия развития привела к пониманию синтаксиса как раздела грамматики, в котором явления языка анализируются в направлении от значения (функции) к форме (О. Есперсен). Поскольку предметом синтаксиса считалось актуальное содержание высказывания (данность), синтаксис иногда отождествлялся с методом синхронного анализа и противопоставлялся диахроническому подходу к языку (А. А. Потебня). Во 2‑й половине 19 в. началась психологизация теорий синтаксиса (Х. Штейнталь, Потебня, Г. Пауль, В. Вундт и другие). Психологическое направление, хотя и противопоставляло себя логическому, отличалось от него в основном заменой логической интерпретации содержания предложения и его компонентов на коммуникативно-психологическую. Предложение определялось как соединение в психике говорящего нескольких представлений, возбуждающее в сознании слушающего те же представления и то же их сочетание (Пауль). К психологическому подходу к предложению, таким образом, присоединился коммуникативный. Основным достижением психологического направления считается различение психологического субъекта и предиката и грамматических членов предложения — подлежащего и сказуемого.
В конце 19 в. в связи с пробуждением интереса к национальной специфике языков и исследованием прежде всего морфологии, синтаксис стал определяться как учение о функциях в предложении классов слов. Синтаксис частей речи был продолжением морфологии. В нём основное внимание было сосредоточено на способности слов к распространению и на структуре словосочетания, разновидностью которого считалось и предложение (Ф. Ф. Фортунатов). За пределами синтаксиса частей речи оставались все явления, характеризующие предложение как целостную единицу. Они описывались в своего рода приложении к синтаксису частей речи, органически с ним не связанном. Стремясь преодолеть непоследовательность в членении грамматики, Й. Рис определил синтаксис как учение о сочетаниях слов, описываемых со стороны формы и содержания. Он противопоставлял синтаксису учению о слове. Это общее направление было продолжено В. Матезиусом, определившим синтаксис как учение о средствах и способах комбинации номинативных единиц. Интерес к сочетательным потенциям слова послужил толчком к возникновению учения о синтаксических валентностях (Л. Теньер). В этом же духе представляли себе предмет и задачи синтаксиса и другие лингвистические школы 1‑й половины 20 в.
Сторонники формальной и структурной грамматики понимают синтаксис прежде всего как учение о комбинаторных (валентностных, реляционных, дистрибутивных) потенциях слова — синтагматический синтаксис. Дескриптивисты (см. Дескриптивная лингвистика) видели цель синтаксиса в изучении аранжировки слов (или морфем) в высказывании (или тексте) — дистрибутивный синтаксис. Вариантом дистрибутивного синтаксиса является тагмемика К. Л. Пайка, в которой акцент перенесён на понятие синтаксической позиции (slot). Синтаксис предложения оставался наименее разработанной областью структурной лингвистики вплоть до конца 50‑х гг. 20 в., когда он занял центральное положение в теории порождающих грамматик (см. Генеративная лингвистика, Математическая лингвистика), в которых была сделана попытка объединить все уровни и компоненты языковой структуры без чёткой их дифференциации в единый процесс создания предложения. Порождение предложения начиналось с его так называемой глубинной структуры, представляемой в виде дерева зависимостей. В ходе развития теории и практики порождающих грамматик понятие глубинной структуры постепенно семантизовалось и превратилось в понятие семантической репрезентации предложения. Порождение предложения приняло вид поэтапного преобразования семантической репрезентации в реальную поверхностную структуру и этой последней в конкретное высказывание.
С конца 60‑х гг. 20 в. центр тяжести в синтаксисе начал перемещаться с предложения (модели предложения) как закреплённой в языке структуры к изучению прагматических и семантических свойств высказывания как единицы речи. В этой связи особое значение стало придаваться отрицательному материалу — ограничениям на сочетаемость слов внутри высказывания и высказываний внутри текста.
К сходному кругу проблем пришло и логическое направление в анализе предложения, развиваемое логиками и философами с конца 19 в. (Г. Фреге, Б. Расселом, Г. Райлом, У. О. Куайном, Л. Витгенштейном и другими). Первоначальная задача школы логического анализа состояла в создании такого формального (символического) языка, который смог бы отразить неоднозначность, характерную для предложений естественных языков. В 60‑х гг. 20 в. в область интересов логиков и философов вошла коммуникативная организация предложения, в частности разграничение утверждаемого и пресуппозиций, того, что составляет исходный пункт сообщения (ср. пресуппозиции существования и единственности предмета речи). В центр исследовательских интересов выдвинулось изучение условий функционирования речевых высказываний, возможностей их употребления в разных речевых смыслах и коммуникативных целях. Понятие высказывания расширилось до понятия речевого акта, рассматриваемого в связи с ситуацией общения и коммуникативным контекстом (см. Прагматика).
Исследование сочетаемости слов и общих свойств предложения как единицы языка тесно связано с морфологией, которая иногда определялась как техника для синтаксиса (Н. Я. Марр) и вводилась, совместно с синтаксисом частей речи, в типологические исследования (И. И. Мещанинов, С. Д. Кацнельсон). Описание функционирования высказываний в речи, характерное для лингвистики 2‑й половины 20 в., выводит синтаксис за пределы грамматики в область прагматики и теории коммуникации. Описательные грамматики конкретных языков включают синтагматический синтаксис и синтаксис предложения, различие между которыми иногда представляется через различение двух видов синтаксических единиц: словосочетания как номинативной единицы, функционально эквивалентной слову и, подобно слову, являющейся строительным материалом для предложения, и предложения как единицы коммуникативной, отнесённой к действительности, предикативной (В. В. Виноградов). Известное преувеличение роли словосочетаний в описательном синтаксисе, например в «Грамматике русского языка» (1954), вызвало критику со стороны тех исследователей, которые считают, что словосочетания не входят в предложения в виде готовых блоков, а формируются в процессе порождения речи (Н. Ю. Шведова). В «Русской грамматике» (1980), в основу которой положено понятие формулы предложения и её реализации в виде вариантного ряда (Шведова), синтаксис словосочетания был заменён описанием присловных связей, что увеличило удельный вес лексических значений в синтаксисе.
В 60—80‑х гг. 20 в. наметились следующие тенденции развития синтаксиса:
от изучения формы к исследованию содержания синтаксических единиц, в частности отношения предложения к обозначаемой им ситуации (так называемый семантический синтаксис);
выход за пределы предложения в область дискурса, текста (анализ сверхфразовых единств, абзаца, целостных текстов);
от языка к речи (исследование коммуникативных установок и условий употребления речевых произведений);
от объективных характеристик предложения к субъективной интерпретации высказываний (изучение косвенных речевых смыслов);
от статического синтаксиса к динамическому (изучение процессов функционирования и преобразования единиц синтаксиса);
от правил сочетания (формации) к правилам порождения (трансформации). Эти тенденции укрепили связи синтаксиса с семантикой, словообразованием, логикой, прагматикой, стилистикой и теорией коммуникации.
В советских синтаксических исследованиях 60—80‑х гг. 20 в. особенно активно изучаются системные связи в синтаксисе (Т. П. Ломтев, Шведова, О. И. Москальская и другие), функциональные характеристики явлений и единиц синтаксиса (Г. А. Золотова, А. В. Бондарко, Н. А. Слюсарева и другие), разграничиваются структурный (конструктивный, потенциальный) и коммуникативный (актуальный, логико-грамматический) аспекты (уровни) предложения (К. Г. Крушельницкая, В. З. Панфилов, И. П. Распопов, И. И. Ковтунова, И. Ф. Вардуль и другие), автономные синтаксические структуры представляются в виде формул (схем) предложения и их реализаций (Шведова, Ломтев, В. А. Белошапкова и другие), формулируются правила синтаксической деривации (В. С. Храковский, Л. Н. Мурзин и другие), выявляются закономерности синтаксиса разговорной речи (Шведова, О. А. Лаптева, Е. А. Земская, Е. Н. Ширяев, О. Б. Сиротинина и другие), разрабатываются логико-семантические аспекты синтаксиса (В. Г. Адмони, Н. Д. Арутюнова, В. Г. Гак, Ю. С. Степанов, О. Н. Селиверстова, Е. В. Падучева, И. П. Сусов, Г. Г. Сильницкий, И. М. Богуславский и другие), изучается синтаксическая типология языков (А. С. Чикобава, Г. А. Климов, А. Е. Кибрик, Храковский, В. П. Недялков и другие), в синтаксис вводятся акцентные и интонационные параметры (Е. А. Брызгунова, С. В. Кодзасов, Т. М. Николаева).
Синтаксис связан со структурой мышления, нормами коммуникации и обозначаемой действительностью. Логический и коммуникативный аспекты синтаксиса делают его наиболее универсальной частью структуры языка. Вместе с тем способы выражения синтаксических отношений и отражения (интерпретации) в структуре предложения внеязыковой данности национально специфичны. Вследствие этого структура предложения часто принимается за основу типологической классификации языков (ср. языки эргативного, номинативного, активного, инкорпорирующего и др. строя).
Н. Д. Арутюнова.