(от греч. μορφή форма и λόγος — слово, учение) — 1) система механизмов языка, обеспечивающая построение и понимание его словоформ; 2) раздел грамматики, изучающий закономерности функционирования и развития этой системы.
Объём понятия «морфология» трактуется в различных концепциях по-разному. Согласно одной из наиболее распространённых точек зрения, морфология изучает структуру значимых единиц языка, по протяжённости не превышающих синтагматического слова (или словоформы). Максимальная единица морфологии — словоформа — является вместе с тем минимальной единицей синтаксиса.
Главное основание для выделения морфологии в качестве особого раздела грамматики — членимость словоформы на меньшие знаковые единицы, называемые морфемами, морфами или монемами: означаемое словоформы членится на меньшие означаемые, а её означающее — на меньшие означающие. Морфология, таким образом, обеспечивает «поморфемное» соотнесение компонентов внутренней (содержательной) стороны словоформы с компонентами её внешней (звуковой) стороны, причём нацеленность морфологии на передачу значений именно служебными элементами (а не корнями) отличает морфологию от лексикологии (в центре внимания которой, напротив, значения корней и целых слов — ср. Лексическое значение слова).
Традиционное членение грамматики на морфологию (грамматику слова) и синтаксис (грамматику словосочетания, предложения), в целесообразности которого сомневались Ф. де Соссюр, Л. Ельмслев, З. З. Харрис, Ч. Ф. Хоккет, не обладает абсолютной и универсальной значимостью. Важнее всего оно для языков с чёткой структурной противопоставленностью слова и морфемы (см. Синтетизм) и по мере нарастания аналитизма теряет свою ценность. Поэтому в описаниях языков с бедной морфологией (английский, современный китайский, индонезийский, многие тибето-бирманские языки и др.) морфология как раздел грамматики отходит на задний план, а для аморфных («корневых») языков (древнекитайский, современный тайские, вьетнамский, йоруба, пиджин-инглиш) значимость морфологии практически сводится к нулю (если не считать сложения, трактуемого либо как словосложение, либо как морфемосложение). Кроме того, для ряда агглютинативных языков (японский, дравидийские, марийский) трудно отличить аффиксы от служебных слов, одни и те же единицы квалифицируются то как «неотделимые частицы», то как «подвижные» («мобильные») аффиксы. Линейная расстановка таких служебных морфем более адекватно описывается методами синтаксиса, чем традиционными методами морфологии.
Существует также расширительное понимание морфологии как «науки о формах» (в соответствии с внутренней формой и этимологией самого термина «морфология»). Понятие формы при этом охватывает любые (а не только внутрисловные) средства выражения, рассматриваемые в их формальном (внешнем) аспекте (Г. Пауль, Г. Суит, А. Нурен, В. Матезиус, отчасти О. Есперсен), распространяясь даже на служебные слова, порядок слов, интонацию (Ж. Вандриес, Хоккет, Харрис). Ряд авторов считают возможным в этом случае говорить о «нефлективной» («аналитической», «внешней», «синтаксической») морфологии (В. М. Жирмунский, С. Д. Кацнельсон, М. И. Стеблин-Каменский). При таком понимании морфологии к ней относятся, в частности, так называемые аналитические формы, комплексы типа немецких глаголов с отделяемыми приставками или русских сочетаний «ни для кого», «ни с чем», «друг за другом». Таким образом, в этом случае сфера морфологии расширяется за счёт сужения области синтаксиса.
Различают общую (теоретическую) морфологию и частные морфологии отдельных языков. В задачи общей морфологии обычно включается инвентаризация морфологических способов, применяемых в языках мира, и морфологических значений, ими выражаемых, а также типов формально-смысловых отношений между знаками. Явления асимметрии морфологического знака (см. Знак языковой), а также функциональное расслоение знаков на корневые и служебные делает целесообразным самостоятельное изучение относительно автономных односторонних компонентов формы («формативов», «субморфов») или значения («сем»).
Значения, выражаемые служебными элементами, делятся, во-первых, на семантические («номинативные») и синтаксические («реляционные») и, во-вторых, на словообразовательные (≈ «классификационные», «деривационные», «дериватемы») и словоизменительные («грамматические», «флективные», «граммемы»). Второе различение делит морфологию («морфологию в широком смысле») на две основные области — словообразование («лексическую морфологию») и словоизменение («парадигматику», «грамматическую морфологию»). Иногда, однако, под собственно морфологией понимается только словоизменение (образование форм слова), т. е. способность лексемы выступать в различных грамматических формах, составляющих её парадигму. Как правило, у любой лексемы выделяется постоянная часть — основа — и переменная часть — набор флексий данной лексемы.
Изучение грамматических значений, их оппозиций, выявление первичных и вторичных функций граммем (Е. Курилович), закономерностей употребления граммем, нейтрализации, десемантизации, транспозиции, поиск инвариантных дифференциальных признаков и компонентный анализ граммем (см. Компонентного анализа метод) не могут быть адекватно осуществлены в рамках собственно морфологии и составляют предмет самостоятельной дисциплины — грамматической семантики. Нередко, однако, этот раздел грамматики включается в морфологию (В. В. Виноградов, В. А. Плотникова, В. Г. Гак), некоторые исследователи выделяют эту проблематику в особый раздел морфологии, называя его функциональной морфологией (А. В. Бондарко и другие).
Раздел морфологии, изучающий формальные закономерности построения лексем и словоформ из морфем, а также внутреннюю структуру морфем, рассматриваемых в плане выражения, иногда называют морфемикой. Это в известном смысле центральный и наиболее бесспорный раздел морфологии. При «узкоформальном» подходе объём морфологии сводится к морфемике (у А. Мартине даже более узко — фактически к морфонологии). Раздел морфологии, изучающий структуру формативов, формальные закономерности их сочетаемости («тактики») и контекстно-обусловленное варьирование фонемной структуры их контекстных представителей («морфофонемику»), называют морфонологией.
Различные языки неодинаковы по технике сочетания и звукового варьирования формативов (см. Типологическая классификация языков). Фузионные языки, имеющие богатые морфонологические механизмы (чередования, сандхи), как правило, обладают и развитой морфологией (см. Флективность). Языки с агглютинацией обычно характеризуются более простой морфонологией (см. Сингармонизм) и соответственно более бедной морфологией.
Историческая морфология (в частности, сравнительно-историческая) изучает изменения форм и значения отдельных морфем, историческое развитие структуры слова, перераспределение звукового материала и компонентов значения между морфемами (опрощение, переразложение), выравнивание по аналогии, возникновение новых и исчезновение (отмирание) старых грамматических категорий, изменение количества граммем и отношений между ними.
В исследовании морфологии применяются различные методы, например методы дистрибутивного анализа и лингвистической дешифровки (Харрис), а также экспериментальные методы, широко использующие такие приёмы, как добавление, опущение, замещение («субституция», «коммутация») (Л. Блумфилд, Ч. Фриз, А. М. Пешковский, Лу Чживэй, Дж. Х. Гринберг и другие), анализ по непосредственным составляющим, трансформационный метод (см. Метод в языкознании). Важное место в теоретической морфологии занимают поиски морфологических универсалий и фреквенталий (явлений, свойственных не всем, но многим языкам), а также тенденций функционирования и развития морфологической структуры слова, свойственных всем или многим языкам (Гринберг, Б. А. Успенский, Б. А. Серебренников, С. Е. Яхонтов). Разработка многоуровневых моделей языка (см. Модель в языкознании), устанавливающих правила поэтапного перехода от фонетической (или графической) субстанции к семантической и обратно через ряд промежуточных уровней представления, даёт возможность сформулировать задачу частной (описательной) морфологии как эксплицитное установление соответствий между глубинно-морфологическим представлением словоформ (например, «СТОЛ род. мн.») и их фонологической (или графической) репрезентацией (например, «столов»). Метод постулирования условной (глубинной) морфонологической транскрипции словоформ и формулировки правил перехода от этой исходной репрезентации (условного представления) к фонетической записи, восходящий к грамматике Панини, был развит в классических работах Блумфилда и Р. О. Якобсона, а затем усовершенствован в советских и зарубежных исследованиях по трансформационной грамматике.
Морфология как раздел описательной грамматики возникает одновременно с рождением античной языковедческой традиции — складываются противопоставления исходной формы слова (в античной языковедческой традиции — «субстанции») и его парадигмы («акциденций»), аналогии и аномалии; создаётся и надолго закрепляется традиционная номенклатура частей речи и грамматических категорий. В эпоху Возрождения начинает вырабатываться система понятий, относящихся к структуре слова («корень», «аффикс», «суффикс» в древнееврейской грамматике И. Рейхлина, 1506). Термин «морфология», создание которого связывают с именем И. В. Гёте, употреблялся первоначально применительно к разделу биологии, изучающему «формы» живых организмов. В 19 в. он получает распространение и в лингвистике, находившейся тогда под сильным влиянием эволюционной биологии (ранее в этом значении употреблялся термин «этимология»). Возникновение сравнительно-исторического языкознания и научной этимологии, тщательная обработка огромного языкового материала у младограмматиков (см. Младограмматизм) подготовили почву для теоретического осмысления основных понятий морфологии в структурной лингвистике 20 в.
В отечественном языкознании большое внимание уделяется поискам объективных («формальных») критериев разграничения и классификации единиц морфологии; большую роль в этом сыграли работы Ф. Ф. Фортунатова и его учеников — Н. Н. Дурново, Д. Н. Ушакова, М. Н. Петерсона, Г. О. Винокура, Пешковского, а также дискуссия между сторонниками «формальной грамматики» (последователями Фортунатова) и её критиками (Л. В. Щерба, Виноградов) о соотношении «формальных классов» слов и частей речи (см. Московская фортунатовская школа). Фортунатовские традиции изучения морфологии (учение о грамматической форме, о соотношении словоизменения и словообразования) во многом были продолжены и развиты в 40—50‑х гг. 20 в. представителями «новомосковской школы» — В. Н. Сидоровым, П. С. Кузнецовым, А. А. Реформатским.
Существенный вклад внесли советские исследователи в решение проблемы синтагматической и парадигматической идентификации единиц морфологии — слова (А. И. Смирницкий, Кузнецов, Ю. С. Маслов, Яхонтов) и морфемы (Г. А. Климов, Н. Д. Арутюнова, Е. С. Кубрякова). Принципы морфологического анализа на материале «дефектно членимых» слов русского языка разрабатывались в работах Винокура и Смирницкого, позднее — М. В. Панова, применительно к материалу английского языка соответствующие вопросы рассматривались в дескриптивной лингвистике (см. Дескриптивная лингвистика). В работах А. А. Зализняка «Русское именное словоизменение» (1967) и «Грамматический словарь русского языка» (1977), основанных на применении точных методов в описании русской морфологии, созданы системы правил, позволяющих построить полную парадигму любого слова русского языка.
Т. В. Булыгина, С. А. Крылов.