направление лингвистических исследований, возникшее в начале и развившееся во 2‑й четверти 19 в. (первоначально в виде морфологической классификации языков), имеющее целью установить сходства и различия языков (языкового строя), которые коренятся в наиболее общих и наиболее важных свойствах языка и не зависят от их генетического родства. Т. к. я. оперирует классами языков, объединяемых по тем признакам, которые выбраны как отражающие наиболее значимые черты языковой структуры (например, способ соединения морфем). Система критериев Т. к. я., способствуя выявлению взаимоотношений между классами языков, указывает способы ориентации в их реальном многообразии. Определение места конкретного языка в Т. к. я. выявляет ряд его свойств, скрытых от исследователя при других лингвистических подходах.
Наиболее известна морфологическая классификация языков, согласно которой языки распределяются посредством абстрактного понятия типа по следующим четырём классам:
изолирующие, или аморфные, например китайский язык, бамана, большинство языков Юго-Восточной Азии. Для них характерны отсутствие словоизменения, грамматическая значимость порядка слов, слабое противопоставление знаменательных и служебных слов;
агглютинативные, или агглютинирующие, например тюркские и банту языки. Для них характерны развитая система словообразовательной и словоизменительной аффиксации, отсутствие фонетически не обусловленного алломорфизма, единый тип склонения и спряжения, грамматическая однозначность аффиксов, отсутствие значимых чередований;
инкорпорирующие, или полисинтетические, например чукотско-камчатские, многие языки индейцев Северной Америки. Для них характерна возможность включения в состав глагола-сказуемого других членов предложения (чаще всего прямого дополнения), иногда с сопутствующим морфонологическим изменением основ (термин «полисинтетические языки» чаще обозначает языки, в которых глагол может согласоваться одновременно с несколькими членами предложения);
флективные языки, например славянские, балтийские. Для них характерны полифункциональность грамматических морфем, наличие фузии, фонетически не обусловленных изменений корня, большое число фонетически и семантически не мотивированных типов склонения и спряжения.
Многие языки занимают промежуточное положение на шкале морфологической классификации, совмещая в себе признаки разных типов; например, языки Океании могут быть охарактеризованы как аморфно-агглютинативные.
В 20 в. широкое распространение получают синтаксические Т. к. я. (см. ниже); фонетические Т. к. я. распространены меньше (ср. противопоставление языков по признаку совпадения морфемных и слоговых границ, которое обычно связывают с противопоставлением изолирующих и неизолирующих языков).
Т. к. я. в своих истоках носила скорее дедуктивный характер, т. к. расчленяла систему объектов — всё множество известных (или привлекаемых к рассмотрению) языков на типологические классы, постулируемые как идеализированная, обобщённая модель. Такой подход привёл к тому, что теоретические разработки, сопровождавшие, как правило, создание каждой новой Т. к. я., составили особое направление общего языкознания — лингвистическую типологию, которая не ограничивается разработкой классификаций и даже отказывается иногда от классификационного принципа как такового (см., например, многие работы по фонетической типологии, некоторые направления эргативистики и др.) или же разрабатывает классификации замкнутых языковых подсистем (например, просодических: работы К. Л. Пайка, В. Б. Касевича и др.).
Первой научной Т. к. я. является классификация Ф. Шлегеля, который противопоставил флективные языки (имея в виду в основном индоевропейские) нефлективным, аффиксальным. Тем самым флексии и аффиксы были противопоставлены как 2 типа морфем, создающих грамматическую форму слова. Нефлективные языки оценивались им по степени их «эволюционной близости» к флективным и рассматривались как тот или иной этап на пути к флективному строю. Последний тип Ф. Шлегель объявил наиболее совершенным (идея оценки эстетического совершенства языка занимала в его концепции центральное место, что соответствовало и общепринятым филологическим воззрениям эпохи). А. В. Шлегель усовершенствовал классификацию Ф. Шлегеля, выделив языки «без грамматической структуры», в дальнейшем названные аморфными или изолирующими, что положило начало выделению ещё одного параметра Т. к. я. — синтетизма и аналитизма. В. фон Гумбольдт, опираясь на классификацию Шлегелей, выделил 3 класса языков: изолирующие, агглютинирующие и флективные. В классе агглютинирующих выделяются языки со специфическим синтаксисом предложения — инкорпорирующие; тем самым в предмет рассмотрения Т. к. я. вводится также предложение. Гумбольдт отметил отсутствие «чистых» представителей того или иного типа языков, конституируемого как идеальная модель. В 60‑х гг. 19 в. в трудах А. Шлейхера сохранены в основном все классы Т. к. я.; Шлейхер, как и его предшественники, видел в классах Т. к. я. исторические этапы развития языкового строя от изоляции к флексии, причём «новые» флективные языки, наследники древних индоевропейских, характеризовались как свидетельства деградации языкового строя. Шлейхер разделил языковые элементы на выражающие значение (корни) и выражающие отношение, причём последние он считал наиболее существенными для определения места языка в Т. к. я. и в каждом типологическом классе последовательно выделял синтетические и аналитические подтипы.
В конце 19 в. (в работах Х. Штейнталя, М. Мюллера, Ф. Мистели, Ф. Н. Финка) Т. к. я. становится многомерной, учитывающей данные всех уровней языка, превращаясь, таким образом, из морфологической в общую грамматическую классификацию. Мюллер впервые привлекает морфонологические процессы в качестве критерия Т. к. я.; Мистели ввёл в практику типологических исследований материал новых для лингвистики языков — америндских, аустроазиатских, африканских и других. Один из критериев Финка — массивность/фрагментарность структуры слова — отмечается на градуированной шкале, показывающей тем самым не столько наличие/отсутствие, сколько степень проявления признака.
В начале 20 в. задачи Т. к. я. по-прежнему привлекают внимание языковедов, однако её недостатки — возможность немотивированного объединения исторически или логически не связанных признаков, обилие эмпирического материала, не подпадающего ни под один тип, зыбкость, а иногда и произвольность критериев и ограниченная объяснительная сила — заставляют критически пересмотреть основные принципы её построения. Отметив недостатки существующей Т. к. я., Э. Сепир предпринял в 1921 попытку создания Т. к. я. нового типа — концептуальную, или функциональную. Взяв за основу Т. к. я. типы функционирования формально-грамматических элементов, Сепир выделяет 4 группы грамматических понятий: I — основные (корневые) конкретные понятия, II — деривационные (см. Деривация), III — конкретно-реляционные, или смешанно-реляционные (значение слова наряду с лексическим компонентом содержит и значение отношения), IV — чисто-реляционные (отношение выражается порядком слов, служебными словами и т. д.). В соответствии с названными группами языки делятся на чисто-реляционные (простые — группы I и IV , сложные — группы I, II, IV) и смешанно-реляционные (простые — группы I, III, сложные — группы I, II, III). Работу Сепира отличает системность подхода, ориентация на функциональный аспект типологизации, стремление охватить явления разных уровней языка, однако само понятие класса в ней оказалось нечётким, вследствие чего и группировка языков — неочевидной. Внедрение точных методов в лингвистические исследования повлекло за собой возникновение квантитативной типологии Дж. Х. Гринберга, который, взяв за основу критерии Сепира и преобразовав их соответственно своим целям, предложил вычисление степени того или иного качества языковой структуры, проявляющегося в синтагматике.
Начиная с конца 50‑х гг. разработка Т. к. я. идёт в целом по следующим направлениям:
уточнение и экспликация критериев, предложенных в традиционной морфологической классификации, выяснение их действительной взаимосвязи (гипотеза Б. А. Серебренникова о причинах устойчивости агглютинативного строя, работы С. Е. Яхонтова по формализации и уточнению понятий традиционной Т. к. я., исследование проблем соотношения изоляции и агглютинации у Н. В. Солнцевой, агглютинации и флексии — у В. М. Алпатова и другие работы советских исследователей);
разработка универсального грамматического метаязыка, с помощью которого достигается экспликация типологических свойств любого языкового материала [«структурная типология» в 50—60‑е гг. 20 в.; для этого направления характерно сближение с теорией универсалий (см. Универсалии языковые) и характерологией (В. Скаличка и др.)], например работы Б. А. Успенского, А. Мартине, Т. Милевского и других исследователей;
разработка синтаксических Т. к. я., в т. ч. по типу нейтрального словопорядка (Гринберг, У. Ф. Леман и другие), по типу предикативной конструкции — номинативные (аккузативные), эргативные, активные языки, по иерархии синтаксических свойств актантов — языки с подлежащим, языки без подлежащего, или ролевые (А. Е. Кибрик, Р. Ван Валин и Дж. Э. Фоли, отчасти Ч. Филмор), топиковые языки, т. е. такие, в которых грамматический приоритет имеет не подлежащее, а тема (Ч. Н. Ли и С. Томпсон), языки с маркированием синтаксических связей в вершинном либо зависимом члене (Дж. Николс);
разработка цельносистемных Т. к. я. на основе какой-либо одной черты языковой структуры, которая признаётся ведущей (работы советских типологов 20—40‑х гг., содержательно ориентированная типология в работах И. И. Мещанинова и Г. А. Климова), группирующая типологически релевантные признаки языков вокруг одного признака («структурной доминанты»), например противопоставление субъекта — объекта в номинативных языках, агентива — фактитива в эргативных, активности — инактивности в активных языках и т. п.; сюда же можно отнести менее известные «доминантные» типологические теории, например типологию «понятийной доминации» А. Кейпелла.
М. А. Журинская.