подгруппа бенуэ-конголезских языков. Распространены в центральной и южной частях Африки. Число говорящих свыше 160 млн. чел. (1987, оценка). По классификации М. Гасри, подразделяются на 15 зон:
A(языки Камеруна и пограничных с ним стран: лунда-балонг, дуала, бубе-бенга, баса, бафиа, санага, яунде-фанг, мако-нджем, кака),
B(языки Конго и северных областей Заира: мйене, келе, тсого, шира-пуну, нджаби, мбете, теке, тенде-янзи),
C(языки Заира, Конго: ингунди, мбоши, мбанги-нтумба, нгомбе, соко-келе, монго-нкунду, тетела, куба),
D(языки Руанды, Бурунди и сопредельных стран: мболе-эна, лега-каленга, бира-хуку, конджо, бембе-кабвари, руанда-рунди),
E(языки Уганды, Кении, Танзании: нйоро-ганда, хайа-джита, масаба-лухья, роголи-куриа, кикуйю-камба, чагга, ньика-таита),
F(языки центральной Танзании: тонгве, сукума-ньямвези, иламба-иранги),
G(языки Танзании, островов Занзибар и Пемба: суахили, бена-кинга, гого, шамбала, зигула-зарамо, поголо),
H(языки юга Конго, Заира и северной Анголы: конго, мбунду, яка, мбала),
K(языки юго-востока Анголы, северо-запада Замбии, Ботсваны: чокве-лучази, лози, луяна, субиа),
L(языки юга Заира, Анголы, Ботсваны: пенде, сонге, луба, каонде, нкоя, лунда),
M(языки Танзании, Замбии, Малави, Заира: фипа-мамбве, ньика-сафва, конде, бемба, биса-ламба, лендже-тонга),
N(языки Танзании, Малави и центрального Мозамбика: манда, тумбуку, ньянджа, сенгасена),
P(языки северо-востока Мозамбика, юго-востока Танзании: матумби, яо, макуа),
R(языки юго-запада Анголы, севера Намибии и Ботсваны: умбунду, ндонга, гереро, йейе),
S(языки Зимбабве, Мозамбика, ЮАР, Ботсваны, Лесото, Свазиленда: шона, венда, сото-тсвана, нгуни, тсва-ронга, чопи, зулу).
Типологически Б. я. относятся к языкам агглютинативного строя (см. Агглютинация) с элементами флексии, которые проявляются в наличии грамматически многозначных морфем. Соположение морфем в слове может сопровождаться фузионными процессами (см. Фузия), особенно глубокими на посткорневых морфемных швах.
Число фонем в различных Б. я. колеблется от 53 до 22. Существует 4 основных типа систем вокализма: пяти-, семи-, десяти- и четырнадцатичленные, за счёт противопоставления признаков открытости/закрытости, долготы/краткости. Консонантизм включает имплозивный смычный звонкий ɓ, переднеязычный ɗ, лабиализованные смычные kᵖ/kʷ, gᵖ/gʷ, палатализованные смычные b′, p′, щелевые vⁱ, fⁱ, смычные носовые n′, m′, аспирированные смычные pʰ, tʰ, kʰ, назальный смычный заднеязычный ŋ. В языках зон E и G есть двусмычные нёбно-губные kp, gb, фрикативные переднеязычные межзубные θ, ð, фрикативный заднеязычный центральный γ. В южных языках зоны S наличествуют двухфокусные щёлкающие зубно-заднеязычные, передне-заднеязычные, латерально-заднеязычные с глухими, звонкими, аспирированными, назализованными вариантами: c, gc, ch, nc; q, gq, qh, nq; x, gx, xh, nx (койсанский субстрат). Полугласные w, y функционируют и как самостоятельные фонемы, и как результат консонантизации гласных u, i. Недопустимость зияния (наличие двух и более непосредственно следующих друг за другом разнослоговых гласных) приводит в Б. я. к определённым изменениям гласных и согласных на стыке предкорневых и посткорневых морфем (элизия, слияние, консонантизация гласных). Сингармонизм в предкорневых позициях регрессивный (язык курия), в посткорневых — прогрессивный (суахили) или регрессивный (зулу). В языках зоны E действует Майнхофа правило и так называемый закон ганда (падение плозивного согласного при контакте двух слогов с наличием носового и плозивного), в зоне F реализуется Даля закон, в зоне R — так называемый закон куньяма (падение носового 2‑го слога при соположении слогов, включающих носовые и палатальные); в ряде языков, главным образом в зонах G и S, на стыке морфем реализуется потеря смычности согласных при сохранении признака глухости/звонкости — полная в посткорневой позиции (перед полугласным w, гласными u, a, закрытым i), частичная в предкорневой позиции. Слог открытый, модель слога состоит из структур: V, Cm/n, CV, CCV, CCCV и лишь в зоне A фиксируется CVCm/n. Слогообразующими являются гласные и сонорные m, n. В Б. я. есть лексико- и грамматико-разграничивающие «музыкальные» тоны. Ударение силовое, связанное — падает на 2‑й слог от конца слова, сопровождается удлинением ударного гласного/сонорного. Многосложные слова (более чем 3 слога) имеют вторичные ослабленные ударения, не вызывающие количественных изменений гласных.
Характерная черта грамматического строя — наличие согласовательных именных классов с префиксальными показателями. Количество классов варьируется по языкам: зулу — 13, суахили — 15, ганда — 18 и т. п. Классы подразделяются на предметные («людей», «деревьев», «вещей» и т. п.), грамматические (аугментативные, диминутивные, локативные, инфинитивные), предметно-грамматические (наряду с номинацией передают определённую грамматическую семантику). Префиксы классов на синтагматическом уровне служат основой образования трансформов согласовательных цепочек, организующих синтагму (суахили: kitabu hiki kizuri kimepigwa chapa ‘книга эта красивая она издана’, ганда: ebikopo ebyo ebisatu bimnyese ‘чашки эти три они-разбиты’ и т. п.). В языках зон G, N, S при образовании согласователей слов, зависимых от имён существительных, действуют трансформационные приёмы, различные в различных звеньях согласовательной модели: деназализация, девокализация, консонантизация (суахили: mitengo yake hii inakuaibisha ‘поступки твои эти они-тебя-позорят’). Таким трансформациям не подвергаются элементы согласовательной модели, например в языках зоны H (ср. конго: matadi mama mampemba ‘камни эти они-побелены’). Собственно прилагательных в Б. я. ограниченное количество, что компенсируется атрибутивной конструкцией типа status constructus (ср. зулу: izinkomo zikababa ‘скот он-отцовский’) и т. п. Корень глагола в Б. я. главным образом двуслоговой, маркированный конечным гласным a. Спряжение глагола осуществляется при помощи аффиксов различного позиционного типа. Предкорневые морфемы, строго позиционно связанные, передают категории лица, числа, времени, вида. Глагол-предикат согласуется с субъектом и объектом (прямым или косвенным) предложения (суахили: mtu anakisoma kitabu ‘человек-он-её-читает книгу’). Посткорневые аффиксы являются деривационно-реляционными морфемами, которые увеличивают семантическую и грамматическую валентность глагола; некоторые выражают категорию залога (суахили: ‑pata ‘получать’, ‑patia — транзитив, ‑pasa — каузатив, ‑patilia — двойной транзитив, ‑patiwa — пассив, ‑patana — взаимный залог и т. п.).
В системе местоимений наибольшее семантическое и формальное разнообразие обнаруживают притяжательные и указательные местоимения, последние могут иметь 4 ступени дифференциации (см. Дейксис). В большинстве языков представлены 3 ступени противопоставлений: этот/этот упомянутый — тот (суахили: ha-/ha‑...‑o — ‑le); этот — тот/тот упомянутый (лингала: ‑yo‑na/‑ngo); этот — тот — вон тот/ в пределах видимости (зулу: la- — la‑...‑o/la‑...‑yá).
В Б. я., особенно восточных и юго-восточных регионов, продуктивны межразрядные грамматические категории, релятивная и копулятивная формы. Релятивный показатель может оформлять имя, глагол, прилагательное, местоимение. Копулятивный показатель, оформляя существительное, местоимение и другие части речи, делает возможным их спряжение по лицам, числам, и некоторым временам.
Основной приём организации слов в синтагме — согласование. Порядок слов в предложении фиксирован: SPO. Словообразование в Б. я. тесно связано с формообразованием: имена существительные образуются по моделям: префикс + корень; препрефикс + префикс + корень; префикс + корень + суффикс; препрефикс + префикс + + корень + суффикс/суффиксы (суахили: m-tu ‘человек’, m-ji-guu ‘большеногий человек’, m-soma-ji ‘читающий человек’, ma-ji-vun(a)-o ‘гордость’ / ma-ji-lip(a)-z(a)-i ‘отплата’, ‘месть’ и т. п.). Препрефиксы или префиксы грамматически полисемантичны (минимум: класс + число). Суффиксы имён, как правило, деривативные морфемы. В зоне S локатив, диминутив, аугментатив имён существительных передаётся деривативными аффиксами (зулу: okhezeni ‘в ложке’ < etukeza + ini; umuthikazi ‘большое дерево’ < umuthi + ka’zi; indodana ‘юноша’ < indoda + na и т. п.).
Становление научной бантуистики относится к середине 19 в. и связано с появлением сравнительно-сопоставительных работ В. Г. И. Блика. Сравнительно-исторический метод к исследованию Б. я. был применён в фундаментальных работах К. Майнхофа и его последователей. С середины 20 в. в бантуистике формируются две теоретические школы — южноафриканская, так называемая «форма и функция» (form and function), и лондонская, «чисто формальная» (only form). Основоположником первой стал К. М. Док, работы английского бантуиста Гасри легли в основу второго направления; обе школы связаны с появлением в мировом языкознании дескриптивно-структуральных теорий. Внимание зарубежных бантуистов привлекают сравнительно-исторические аспекты исследования, а также социолингвистическая проблематика — главным образом влияние коммуникативного статуса языка на его грамматический строй.
В СССР изучение Б. я. началось в 20‑х гг. 20 в. в Яфетическом институте (с 1928 Институт языка и мышления). И. Л. Снегирёв с 1922 ввёл изучение языков зулу и коса; в Ленинградском восточном институте Д. А. Ольдерогге начал преподавание суахили. Исследования в области Б. я. ведутся в Институте языкознания АН СССР в типологическом, сравнительно-историческом, социолингвистическом аспектах.
Н. В. Охотина.