Лингвистический энциклопедический словарь

Семи́тские языки́ —

одна из ветвей афразийской, или семито-хамитской, макросемьи языков (см. Афразийские языки). Распро­стра­не­ны в Западной Азии и Африке севернее Сахары. Число говорящих 193 млн. чел. С. я. разделяются на группы:

северно-периферийную, или северо-восточную (вымерший аккадский язык);

северно-центральную, или северо-западную [живые языки: иврит в Израиле и новоарамейские диалекты — западные в Сирии, восточные в Ираке, Иране, СССР, США, Турции и другие объеди­ня­ют­ся под назва­ни­ем ассирийского (новосирийского) языка; мёртвые: эблаитский, аморейский, ханаанейский, угаритский, финикийско-пунический, древнееврейский (ранняя форма иврита), я’уди и арамейские диалекты — древнеарамейский, имперский арамейский, западные: пальмирский, набатейский, подгруппа палестинских, восточные: сирийский, или сирский, вавилонско-талмудический, мандейский];

южно-центральную (живые: арабский язык со множеством сильно различающихся живых диалектов, мальтийский на Мальте);

южно-периферийную [живые: мехри, джиббали (шахри, шхаури), сокотрийский и некото­рые другие малые языки в НДРЙ; мёртвые: минейский, сабейский, катабанский, объединяемые как южно-аравийские эпиграфические];

эфиосемитскую (живые: северная подгруппа — тигринья, или тиграй, и тигре; южная подгруп­па — амхарский, аргобба, харари, ряд диалектов, условно объединяемых под названием гураге; недавно вымерший гафат; мёртвый: гээз, или эфиопский, принадлежащий к северной подгруппе).

Южно-центральная, южно-периферийная и эфиосемитская группы объединяются нередко в одну южную, или юго-западную, группу.

Характерные черты С. я.: ограниченное число гласных (первоначально a, i, u в долгом и кратком вариантах; значительно больше гласных в живых диалектах), наличие трёх рядов согласных (звонкие, глухие и «эмфатические» — напряжённые веляризованные или глоттализованные), наличие фарингаль­ных согласных (ḥ и ʻ, т. наз. ʻайн), увулярных (h̬ и γ) и гортанного взрыва ʼ (т. наз. хамза, или ʼалеф). Сибилянтные аффрикаты и латеральные согласные были рано утеряны, но, по-видимому, должны быть реконструируемы для общесемитского праязыка.

Корень глагола и отглагольных имён обычно состоит из трёх согласных, несущих основное словарное значение, в то время как огласовка, а также суффиксы, префиксы и инфиксы уточняют значение или передают грамматическую категорию, например араб. kataba ‘он писал’, kutiba ‘написан’, ʼa‑ktaba ‘заставил написать’, kātib‑ ‘пишущий, писец’, kitāb‑ ‘письмо, книга’, ma-ktab ‘место, время письма, школа’. Именной корень имеет вид: CVC, CSC, CVCS, CVSC (S — сонант), но в южносемитских языках имеет тот же характер, что и глагольный корень.

В С. я. существует категория статусов, или состояний имени, зависящих от синтакси­че­ской роли данного имени в каждом данном случае и различа­ю­щих­ся морфонологически, но по-разному в различ­ных С. я.

Различаются 2 рода (мужской, немаркированный, и женский, обычно маркированный специальным суффиксом; иногда различаются только по согласованию). В староаккадском языке 6 падежей (в т. ч. особый падеж, или статус, маркированный ‑ø или ‑a для имени в роли предиката или вне синтакси­че­ской связи), в других старосемитских языках 3 падежа (-u им., ‑i род., ‑a вин.); в живых С. я. падежей нет. Имеются двойственное и множественное число; последнее в южносемитских языках большей частью вытеснено различными собирательными существи­тель­ны­ми, образо­ван­ны­ми путём перегла­сов­ки основы («ломаное множе­ствен­ное»: bāb‑ ‘дверь’, мн. ч. ʼabu̯ābʼ‑; ʻālim ‘учёный’, мн. ч. ʻulamāʼ‑; ǧurnāl ‘журнал’, мн. ч. ǧarānīl).

Прилагательные иногда отличаются специфическими суффиксами (например, «нисбы», или притя­жа­тель­ные прилагательные на ‑īi‑, ‑āi‑), но в основном иным образованием множе­ствен­но­го числа, а также синтакси­че­ски.

Различаются местоимения:

а)самостоятельные личные [араб. ʼanā ‘я’, ʼanta ‘ты’ (муж. род), ʼanti ‘ты’ (жен. род.), hūu̯a ‘он’, hīi̯a ‘она’ и т. д.]; самостоятельные личные местоимения в некоторых языках склоняются, употреб­ля­ют­ся для подчёркивания лица субъекта (в некото­рых языках — и объекта), но не являются обяза­тель­ны­ми;

б)самостоятельные притяжательные (архаичные, редки);

в)суффиксальные (при имени — притяжательные, при глаголах — объектные показатели); обычно для 1‑го л. ‑ī или ‑ya, 2‑го л. муж. рода ‑ka, жен. рода ‑ki, 3‑го л. муж. рода ‑hū, жен. рода ‑hī/ā (< *šu, *ši);

г)вопросительные;

д)относительные, нередко они же nota genitivi, т. е. элементы, связующие определение с опреде­ля­ю­щим; ср. Изафет.

В глаголе находят отражение категории лица, числа, рода субъекта (объект действия может выражать­ся местоименным суффиксом), а также вида​/​времени, наклонения (только в мёртвых С. я.), породы и залога (пассив вторичен, и большей частью средства его выражения выработаны не полно­стью). Обычно существует 2 вида — совершенный (пунктивный) с суффиксальным спряжением (1‑е л. ед. ч. ‑ku, ‑tu, 2‑е л. муж. рода ‑ta, ‑ka, жен. рода ‑ti, ‑ki) и несовершенный (курсивный) с префиксальным спряжением (1‑е л. ʼa‑, 2‑е л. ta‑, 3‑е л. ‑ya и т. д.); в аккадском языке в глаголах действия префиксаль­ное спряжение имеют оба вида (курсивный — с полногласием основы, пунктивный — с неполно­гла­си­ем или с инфиксом ‑t‑; остатки этого явления — в южно-периферийных и эфиосемитских языках). В даль­ней­шем совершенный вид развива­ет­ся в прошедшее время, несовер­шен­ный вид — в будущее (иврит, арамейский) или настоящее (арабский); в первом случае настоящее переда­ёт­ся с помощью причастия, во втором случае будущее — с помощью специальной проклитики. Особенно характерно для С. я. наличие так называемых пород. Породы (усилительная, заставительная, возвратная и многие другие) модифицируют первичное значение глагола. Каждая порода имеет полную глагольную парадигму, передающую все выражаемые глаголом категории и все отглагольные имена.

В С. я. существует сложная система словообразования с помощью аффиксов и главным образом изменения огласовки (образующих имена действия и состояния, места, орудия действия, единичности, собирательности, профессии и многие другие). Большую роль играет именное определение в родитель­ном падеже, причём определяемое получает особую форму «сопряженного состояния (статуса)». Обычный порядок слов (кроме аккадского языка): сказуемое, подлежащее, дополнение; определение всегда следует за определяемым.

Древнейшие памятники С. я. — аккадские клинописные тексты Ирака и эблаитские — в Сирии (сере­ди­на 3‑го тыс. до н. э.), а также собственные имена и названия местностей Палестины, сохранившиеся в египетских надписях 3—2‑го тыс. до н. э. Обширная письменность имеется на аккадском языке (клинопись, 3‑е тыс. до н. э. — 1 в. н. э.), древнееврейском и иврите (с 12 в. до н. э., алфавит западно­се­мит­ско­го, вероятно, финикийского, проис­хож­де­ния), на арамейских диалектах, особенно на сирийском (с 8 в. до н. э., алфавит того же проис­хож­де­ния), эфиопском (слоговое эфиопское письмо южно­ара­вий­ско­го проис­хож­де­ния, с 4 по 20 вв.). Очень богата литература на арабском языке (алфавит арамейского проис­хож­де­ния — арабское письмо с 4 в.; см. Западно­се­мит­ское письмо).

Известны тексты на угаритском (угаритское письмо, 14 в. до н. э.), финикийско-пуническом (финикий­ское письмо, 13 в. до н. э. — 4 в. н. э.), минейском, сабейском, катабанском и др. (южно­ара­вий­ское эпиграфическое письмо, вероятно, финикийского или другого западносемитского проис­хож­де­ния, конец 1‑го тыс. до н. э. — 7 в. н. э.). Свою письменность имеют языки тиграй, амхарский (на базе эфиопского письма), мальтийский (латиница).

{Об изучении С. я. см. в статье Семитология.}

И. М. Дьяконов.