Гуа́нчские языки́ —
вымершие к 18 в. языки частью уничтоженных, частью, по-видимому, ассимилированных европейскими колонизаторами аборигенов Канарских островов. Составляют общую с берберо-ливийскими языками ветвь афразийских языков. От Г. я. сохранились в записях европейских хронистов свыше 1000 отдельных слов (в основном культурных терминов, топонимов и антропонимов) и около 30 нерасшифрованных фраз, а также субстратная лексика современного канарского диалекта испанского языка.
В фонетике и фрагментарно восстанавливаемой морфологии Г. я. много общих черт с берберо-ливийскими языками, особенно с туарегскими, что может объясняться как архаичностью последних, так и вторичными туарегско-гуанчскими контактами. Разделение берберо-ливийских и Г. я. предположительно произошло в 3‑м тыс. до н. э. в районе Ливийской пустыни, откуда носители Г. я. мигрировали через Сахару к Атлантическому побережью Западной Африки и далее на Канарские острова.
К Г. я. относятся языки семи островов Канарского архипелага; больше всего сохранилось материалов с островов Тенерифе и Гран-Канария, меньше с островов Пальма, Гомера, Йерро (Ферро), Лансароте (Ланцароте), Фуэртевентура. Внутреннее членение неясно. Имеется много общей лексики, в т. ч., по-видимому, заимствованной из одних Г. я. в другие.
Фонологическая система Г. я. восстанавливается на основании анализа различных систем транслитерации гуанчских слов, применяемых разноязычными европейскими хронистами, с учётом фонетических процессов в родных языках хронистов в период записи, а также с помощью берберо-ливийских параллелей. Консонантизм Г. я. близок к берберо-ливийскому. Сохраняется ларингальный h, соответствующий туарегскому h; берберо-ливийскому γ/qq соответствует, по-видимому, гуанчский «эмфатический» увулярный смычный 9/q, передающийся графически то как глухой, то как звонкий. С такими же графическими колебаниями передаются и гуанчские переднеязычные, соответствующие берберо-ливийским ẓ/ṣṣ, ḍ/ṭṭ, что свидетельствует о нерелевантности оппозиции глухость/звонкость для гуанчских эмфатических. Восстанавливается серия огублённых: hʷ(?), ḫʷ, kʷ, 9ʷ/qʷ, gʷ. Удвоенный ww даёт (g)gʷ, как и в берберо-ливийских. Имеются случаи аффрикатизации k > č; характерная черта языка острова Тенерифе — чередование t/č. Смычный b имеет спирантизованный вариант. Берберо-ливийскому f соответствуют в Г. я. f и более редкий p. Реконструируемая система гласных a, i, u, e, o, ə. Структура слога V, VC, CV, CVC; имеются немногочисленные случаи стечения согласных в анлауте.
Для морфологии имени характерны форманты общеберберо-ливийско-гуанчского происхождения. Это префиксы: a- — вероятно, старый артикль в стадии лексикализации (ср. idafe—aidafe), ta‑, te- (< *tə‑?), ma‑; конфиксы: ta‑...‑ta/e, te/i‑...‑te — по-видимому, показатели сингулятива и женского рода, ta‑...‑a/en, ti‑...‑an, ti‑...‑t‑an, a‑/i‑...‑en, a‑...‑t‑an, оформляющие множественное число, собирательные имена, названия веществ. Встречаются имена с суффиксами ‑t, ‑te/a, например bano‑t, farau‑te. Имеются случаи образования диминутива с помощью инфикса ‑ay- (например, ara ‘коза’, hara ‘овца’, jaira ‘козочка’). Немногие сохранившиеся прилагательные соответствуют берберо-ливийским моделям. Выделяются притяжательные местоимения 1‑го лица множественного числа ‑ka (mai‑ca ‘мать наша’), 2‑го лица единственного числа ‑t (zahaña‑t ‘вассал твой’) и 3‑го лица единственного числа мужского рода ‑s (ati‑s ‘отец’, букв. ‘отец его’) ~ берберо-ливийскому *‑(ə)s; а также объектное местоимение 1‑го лица единственного числа ‑е ~ берберо-ливийскому *‑ī. Сохранились два списка числительных, предположительно с островов Гран-Канария и Тенерифе, большей частью совпадающих с берберо-ливийскими. В глаголах предположительно выделяются показатели 1‑го лица единственного числа ‑ca после гласного, ‑əc после согласного (< *‑ka/*‑ək или < *‑qa/*‑əq); 2‑го лица единственного числа ‑ca (< *‑ka?) и 3‑го лица единственного числа y‑; ср. соответствующие берберо-ливийские показатели 1‑го лица единственного числа *‑aγ, 3‑го лица единственного числа *y/i- [но не 2‑го лица единственного числа — здесь с показателем в Г. я. формально совпадает объектное местоимение 2‑го лица единственного числа *‑(ī)k].
Синтаксис характеризуется обилием относительных предложений, свёрнутых в одну словоформу. Представлены сложные слова или словосочетания, образованные посредством аппозитивной связи; положение членов не фиксировано. В притяжательных конструкциях название обладаемого предшествует названию обладателя; показатель синтаксической связи — nota genitivi n. В нескольких поддающихся анализу глагольных предложениях сказуемое стоит на 1‑м месте.
В Г. я. наиболее распространены корни с тремя и двумя согласными; встречаются сложные слова и имена-предложения. Имеются заимствования из берберо-ливийских языков (в т. ч. из туарегского языка типа ахаггара), а также из арабского (по-видимому, через берберо-ливийские языки), египетского и других африканских языков (хауса, восточнокушитских).
Г. я. бесписьменные. Сохранились наскальные надписи ливийским письмом, сделанные, по А. Милитарёву, туарегоязычными мигрантами в конце 1‑го тыс. (см. дешифровку под рисунком). Г. я. изучаются с 18 в. В 20 в. Д. Аберкромби и Д. Й. Вёльфель предполагали принадлежность Г. я. к берберо-ливийским, поставленную под сомнение рядом берберологов, в первую очередь А. Бассе, указавшим на неточность многих сопоставлений. Крупнейшим исследователем Г. я., как в плане каталогизации разрозненных материалов, так и в плане их лингвистического анализа, был Вёльфель. История гуанчей и наскальные надписи изучаются в Институте Канарских исследований им. Вёльфеля в Халлайне (Австрия). Г. я. изучаются в Испании и на Канарских островах.
Образцы ливийского письма на Канарских островах (остров Иерро). Наскальные надписи
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
- Wölfel D., Monumenta linguae canariae, Graz, 1965;
- Cubillo Ferreira A., El idioma guanche del archipiélago africano de Canarias y su pertenencia al área bereber, La Cuesta, 1983;
- Kanarische Studien, Bd 1, Haller, 1986.
А. Ю. Айхенвальд, А. Ю. Милитарёв.